ФРОНТОВОЙ ДНЕВНИК ВИНОГРАДОВА

За первую книгу Евгений Иванович взялся сразу после войны. В это же время он разыскал в Москве своего друга и фронтового командира — минера капитана Олега Константиновича Глотова. Эта встреча помогла воссоздать многие интересные эпизоды, которые позже органично вошли в повести.
После войны орденоносец Виноградов вернулся вместе с фронтовиками-фурмановцами домой. Устроился на работу, руководил механической мастерской на фабрике (до армии окончил техникум во Владимире). К слову, учился вместе с известным ныне писателем Виктором Солоухиным.
— Непросто было напечатать первую повесть, — вспоминает вдова Валентина Александровна, — резали, сокращали, но он добился своего. Выходившие книги мало влияли на их автора, он жил так же скромно, отдавая все свое свободное время литературному труду. Да еще любил ходить за грибами. Свидетельством тому и томик стихов земляка поэта Героя Социалистического Труда Михаила Дудина с дарственной надписью: «Грибы в моих лесах собирающему». Оба — и поэт, и писатель — ныне упокоились в родной Ивановской землице. Нам удалось разыскать в Москве Олега Константиновича Глотова, бывшего начальника службы заграждения 5-й Познанской Краснознаменной железнодорожной бригады. Он рассказал о своих минерах, о Евгении Ивановиче Виноградове, о том, как вместе изобретали новые, самые невообразимые способы разминирования, как снимали на участке Воронеж — Лиски 250-килограммовые бомбы. Показывал фото военной поры. Многие из этих фотографий были и в альбоме, который бережно хранит после смерти мужа Валентина Александровна.
Это редкие фронтовые снимки, послевоенные фото, где Евгений Иванович запечатлен с генерал-полковником П. Кабановым (в начале войны он командовал 5-й бригадой) и легендарным диверсантом-подрывником Рудольфо — Ильей Григорьевичем Стариновым.
Открывает публикацию ранее не печатавшихся дневниковых записей небольшое предисловие, принадлежащее перу их автора и чудом сохранившееся.
«Я надумал отпечатать на машинке свои фронтовые дневники, которые вел всю войну. Дале, от мысли, что эти записи представляют какую-то историческую ценность или что они доставят большое удовольствие прочитавшему их. В них нет ярких героев и нет громких подвигов. Волею обстоятельств автор этих строк видел события войны под своим, солдатским углом зрения.
И все-таки кажется, что для того, кто способен в малом увидеть большое, записи эти представляют известный интерес. В моих записных книжках сделаны очень короткие дневниковые записи. Короткие, потому, что подчас не было достаточного времени и соответствующих условий. В иных местах стоит лишь одна фраза, понятная только автору. Сейчас это кажется наивным, но во время боевых действий мною владела предостерегающая мысль, что книжки эти могут попасть в руки врага, и я окажусь невольным виновником разглашения военной тайны. Так что в записных книжках оставлено нечто вроде памятных зарубок. Теперь имеется возможность несколько расширить и дополнить свой дневник.
Стремясь к правде и только правде, я делаю добавления в пределах, которые позволяет память, а не вымысел».
Е.И. Виноградов.
Теперь возможность увидеть фронтовую жизнь глазами простого солдата есть и у наших читателей.
1941 год
22 июня. В 10 часов убито 2 человека, ранено 18 человек. Станция Криве.
27-30 июня. Рогатин. Окопы. Самолеты. Расстрел дезертира.
1 июля. Потуторы. Река, трупы. Вечер — Криве, Козове.
3 июля. Трембовля. Отступающие войска. «Диверсанты».
5 июля. Копычинцы. Склады. Вечером перед Гусятином. Десант. Бой. Отход под огнем. Людская лавина — трагедия. Ночные блуждания. Збруч. Вброд.
6 июля. Эшелоны. Самолеты. Крушение. Разбит вагон раненых. Медсестра. Пешком вдоль эшелонов. Свои из-под бомбежки.
8 июля. Вдоль линии, с эшелона на эшелон. Жмеринка. На юг.
26 июля. Яхновка. Ракетчики. На станции.
12 августа. Смерть Шарапова.
17 августа. Кролевец. Бомбежки.
28 августа. В разведку на разъезд Брюловецкий.
12 сентября. Атаки с воздуха. Лежим.
13 сентября. Ворожба.
18 октября. Вечер. Казачья Лопань. Бомбежка.
21 октября. Купянск. Неразбериха.
22 октября. Валуйки. Одна бомба.
20 декабря. Находка миноискателем.
23 декабря. Ночь. Мармыжи. Старуха. Все горит. Трофеи. Трупы. Гранаты.
25 декабря. Немцы. На Долгую. Автоматчики. Убитый разведчик. Назад.
1942 год
14 января. Поход на Русский Брод.
5 февраля. Мармыжи. Могила бойцов, 34 человека.
18 февраля. Воронеж.
8 марта. Организация минно-подрывного взвода.
7 апреля. Суд. Ящик халвы. К расстрелу.
20 июня. Диверсанты. Дождь.
31 декабря. На столе соорудили елку, разукрасили тремя грушами да бумажным петушком. Глотов уехал на Придачу, обещал вернуться с непустой флягой. Жду. Хлеба нет, продукты где-то в дороге. Глотов не приехал. С Новым годом!
1943 год
9 января. Разряжено 4 неразорвавшихся снаряда по 100 с лишним килограммов. ВВ выплавляется паровиком. Письмо от Тани.
10 января. Вызвали в Бор, преподаватель на курсах пиротехников.
15 января. Преподаю минно-подрывное дело. Случилось два пожара: загорелся наш дом и госпиталь на заводе. Все пожары благополучно ликвидированы.
16 января. Приказано немедленно прервать курсы и вернуться в свои подразделения. Сегодня нам вручали правительственные награды. Вручал полковник. Я получил медаль «За отвагу». Ночью был в Отрожке.
17 января. Батальон выезжает. Срочно вынимаем мины из полотна. Адская работа. Фриц разбил из миномета дрезину нашей команды. Убирали ее с пути под огнем.
18 января. Погрузились в эшелон под утро и не поехали — слишком светло, фриц не пропустит.
20 января. Вышли на работу на Валуйскую линию. У насыпи сразу обнаружили минные поля. Мины мадьярские и С-35. Обезвреживаю первые мины. Вокруг минные поля, тысячи мин. Подрываем неразорвавшиеся гранаты. Просматриваем блиндажи фрицев. За день взвод обезвредил 450 мин. На моем счету — 40.
21 января. При разминировании подорвались двое — средние ранения.
24 января. Подорвался на С-35 красноармеец Моргачев. Тяжелое ранение.
28 января. Станция Лушниковка. Много трупов, разбитых повозок, крепко дали на Дону!
30 января. Город Острогожск. «Доктор» встретил знакомых. Отпраздновали встречу. Пили немецкое и ели немецкое.
6 февраля. Почетный залп. Алексеевка. Трофеи.
13 февраля. Поездом прибыли в Лиски. Путь готов. Мосты восстановлены. Ганс уже бомбит лискинский мост.
15 февраля. Прибыли на Острожку. Взвод выбросился вперед, через Воронеж в Семилуки. Проходили через Воронеж. Это второй Коротояк. Все разрушено. Камень, горелые остатки.
16 февраля. Марш Семилуки — Курбатово, 37 км. Дорога скверная, буран и сыро. Продукты отстали. На участке Лиски — Копанище (25 км) взводом обезврежено 2007 мин по железной дороге. Глотова наградили орденом Красной Звезды.
24 февраля. Поход на Касторную, 40 км.
27 февраля. В Щигры за ВВ. Войска, войска! Забиты дороги. Идут пешком. Целая армия.
13 марта. Мост через реку Тим закончен. Идут последние доделки. Ночью прошел первый паровоз, и сейчас, утром, идет обкатка. Настроение у всех приподнятое. Сделано большое дело.
14 марта. На перегоне произошло крушение поезда. Есть убитые и раненые. Выезжаем на мотодрезине. Растаскиваем битые вагоны, опрокинутые с платформы рельсы. Под рельсами задавленный боец.
16 марта. Приехали в Кшень, в ОВС. По утрам холодно и ночью тоже.
19 марта. Мост. Много зениток.
25 марта. Прибыли в Кшень. Глотов уходит от нас в бригаду. Взвод принимает Ломанов. Я переведен в техразведку начальником группы минеров. На прощание немного выпили.
3 апреля. Поздно вечером получил приказ пропустить лед у моста. Рвал до часу ночи.
12 апреля. Полустанок Беленихино. Деревня в балке. Обезвредил три русские неразорвавшиеся авиабомбы.
17 апреля. Станция Конарево под Курском. Движемся обратно. От Ржавы поездом. В Ржаву прибыл первый поезд с танками. На станции Беленихино, в деревне, в балке разрядил русскую авиабомбу в 100 кг.
19 апреля. Ураганный ветер. Я прошел через Курск. Все здания по центральной улице разрушены. Большое движение авто, людей мало — живут большей частью на окраинах. Едем товарняком.
20 апреля. Фриц бомбил Курск, Щигры и линию. В районе Курска сбито 9 самолетов. Тот дом, где мы в прошлый раз отдыхали, разбит. Узнал от Устенко, что на ЯМ-5 подорвался Наумов, нашли только его ноги.
24 апреля. Прибыли в Курск. Страстная суббота. Фриц под вечер бомбил крепко станцию. Наших забросало землей. Никто из наших разведчиков не пострадал, только все грязные, как черти, от пыли и дыма зажигательных бомб. Театр, недопетая песня.
25 апреля. Христос Воскрес! Были с Капитоновым в городе. Наши уехали поездом. Мы прибыли в Ржаву вечером.
29 апреля. При разрядке артмин подорвался ефрейтор Правилов. Взорвался вышибной заряд. Ранение легкое, в грудь. Врач говорит, что лежать придется два месяца. Причина — неосторожность.
30 апреля. Баня. Племянник Сталина. Гриша, грузин.
14 мая. Воздушный бой над Гостищевым. Немцы позорно бежали, сбито два немецких самолета и один наш. Наш таранил немца. Летчик жив. Немец выпрыгнул на парашюте.
23 мая. Погода холодная, пасмурная. На фронтах существенных изменений не произошло. Снайперы нашей разведки открыли боевой счет. Пока убито 5 фрицев. Условия для охоты плохие. Под Белгород недавно прибыла немецкая дивизия СС «Адольф Гитлер».
5 июня. Утром ганс снова бомбил. Был пожар. На Курск налетало около 500 самолетов. Сбито 162, наши потери — 27 самолетов.
6 июня. Наши снайперы (8 человек) уже убили 50 фрицев.
22 июня. Два года войны. В этот день ожидалось немецкое наступление. Против ожидания день исключительно тихий, даже самолетов нет.
23 июня. На фронте тишина, ни звука, ни выстрела. Счет наших снайперов — 85.
1 июля. Приказ выехать в Курск. Еду на автомашине. Обоянь. Курск. Щетинка.
4 июля. С работой двинулись на Орел. Ночуем на станции Свобода.
5 июля. С утра загремела канонада. Даже здесь, на станции Свобода, в 45 километрах от фронта, дрожали стекла. Противник атакует на город Малоархангельск и на юг, на Курск. Он бросил в бой до 600 танков. Небо гудит от авиации. Идут сильные воздушные бои. Противник немного продвинулся. Мы остановились в селе Новоспасское. Немцы идут в атаку пьяные, во весь рост, цепью.
9 июля. На нашем направлении немец остановлен. Он продвинулся совсем ненамного, заняв станцию Поныри. Немецкий план окружения наших войск в районе Курска пока что сорван. Наши дерутся бесподобно, блестяще.
12 июля. Тихо. В минно-подрывном взводе осколком снаряда оторвало левую руку красноармейцу Гуржему.
14 июля. После обеда получен приказ нашей техразведке выдвинуться к фронту. Немецкая артиллерия обстреляла путевую будку, снаряд угодил в блиндаж, но блиндаж выдержал. Всю ночь передовую бомбили наши У-2.
16 июля. Беспрерывная канонада. В течение дня на наших глазах действовало свыше 200 наших самолетов. Техразведка двинулась на Поныри. При входе на станцию попали под бешеный минометный огонь. Вернулись на 476-й км.
17 июля. ТР двинулась на станцию Поныри. Немец со станции выбит километра на 4. Станция разбита до основания. Здесь 5-го и 6-го были такие бои, такая плотность огня, каких сталинградцы, говорят, не видели и в Сталинграде. Окрестные поля усеяны битой техникой. Впереди завеса минометного огня. Лежали в кювете. Шквал огня не утихает. Вышли из зоны обстрела, вернулись на Поныри.
18 июля. Снова не удалось проникнуть на станцию Малоархангельск. «Тигр» бил прямой наводкой.
22 июля. Пришли на станцию Малоархангельск. По станции бьют немецкие снайперы. В 9 часов 15 минут ранен Капитонов. Пуля снайпера угодила в низ живота, в правую сторону, и прошла на вылет.
23 июля. Ездил в госпиталь к Капитонову в Ново-Покровское. Ему была вчера операция. Пуля пробила кишечник. Очень серьезное положение. Вчера за его рану снайперы нашей техразведки (ТР) убили 10 фрицев.
25 июля. Кругом минные поля. С-35 прямо в балласте. Разминирую. У колодца подорвался на моих глазах боец-пехотинец, в блиндаже — старший лейтенант. Дошли до станции Глазуновка и дальше до Куракино.
26 июля. Дошли до станции Змиевка. В ТР не нашего батальона подорвались 4 человека. В нашем взводе подорвались Гернэ, Вовк. На минах очень много подрывается автомашин.
27 июля. Приказ вернуться в Змиевку и идти дальше. Дошли до станции Еропкино. Вывел раненого лейтенанта с минного поля, а его бойцу перебило руку со второй мины С-35, на которую он наскочил, бросившись бежать в мою сторону. Идем вслед за передовой. Горят станции, путь подорван, подняты в воздух мосты, трубы. Погода дождливая, машины застряли. До Орла 30 километров.
1 августа. Батальон получил Боевое Красное Знамя нового образца. Немец отступил еще на 6 километров. Без меня ТР была на станции Становой Колодезь. Живем на станции Еропкино.
6 августа. Взяты Орел и Белгород. Приказано ехать в Курск. Заехал в госпиталь к Капитонову. Его эвакуировали на самолете, куда — неизвестно.
25 августа. День моего рождения.
28 августа. Делаю опыты с «прорыванием» дыр в рельсах. Думаю, выйдет что-нибудь толковое.
2 сентября. Приказ выехать. Фронтовым эшелоном на Льгов.
4 сентября. На автомашине — к Ворожбе. Население нас встречает очень приветливо. Ночуем в Ворожбе. Разминировал дорогу к колхозным дворам. Обнаружена новая немецкая мина типа ПМД. Немец из Ворожбы ушел вчера утром. Станция еще горит. Путь и мосты взорваны.
5 сентября. Марш на ст. Локоть. Дошли до села Горки, ночуем. Население угощает всем, чем может. Живут в этих местах (глухих) по-военному времени богато — все есть, всего много. Немца здесь было мало, грабить не давали партизаны. Здесь были целые партизанские районы.
6 сентября. Пришли на станцию Локоть, ночуем. Много рассказов о партизанах. Крепко действовали! На фронт идет беспрерывный поток авто. Местность от Ворожбы до Локтя очень живописная — гористая, лесистая, водная.
8 сентября. Станция Слоут. Обжег руку порохом. Глупая случайность. Говорят, Италия капитулировала.
9 сентября. Разрядил 6 немецких авиабомб по 500 кг. Ночуем в Гамалеевке. До Шостки 7 км. Там заводы: пороховой, капсульный, пленочный. В селе когда-то было электро. Очень красивое место. Здесь был монастырь.
11 сентября. С работой до ст. Терещенская. Обезвредили две бомбы на путях (от бомбежки 9 сентября).
13 сентября. На авто до Ямполя. До хутора Михайловского с работой. Огромная станция, хутор Михайловский. Разрушена очень сильно. Немецкая работа. На квартире у жены главного инженера сахарного завода. Этой женщине пришлось пережить сильную драму. Дочь была изнасилована в гестапо и отправлена в Германию.
21 сентября. На станции перед Бахмачем попали под бомбежку. Один легко ранен в голову.
27 сентября. Село Великая Дымерка. До Киева 35 км. Фронт в 6 км. Ходили на ст. Бровары. Попали под минометный обстрел. Немец сжигает деревни дотла. Уцелели редкие хаты, людей вешает, отрубает руки, сжигает живыми.
28 сентября. Немец бежит. Местечко Бровары.
29 сентября. Ст. Дарница. Пепел, дни пожаров. Взорвано все, что можно взорвать. Уцелели некоторые домики, остальное сожжено. Мина в колодце. Сильно заминированы грунтовые дороги.
4 октября. Живем в Дарнице. Каждый день немец обстреливает из минометов. Бьет по шоссе, иногда посылает и сюда.
10 октября. На минное поле около Бровар попала автомашина и подорвалась. Приехали сюда, в Дарницу, просят выручить авто, разминировать дорогу. Разминировал. На две ложные мины устанавливается одна боевая Т-42. Ложные мины — укупорка от Т-42. Заработал 20 литров бензина для нашего авто.
13 октября. Приехали фотокорреспонденты из «Известий» и «Фронтовой иллюстрации». Полдня снимали мою группу в разных фазах работы. Лида. 8 октября в Нежине подорвался Сергей Михайлов. Нашли только ногу.
20 октября. Приказ прибыть в Нежин. Марш 40 км. Эшелон. Ночь на железе.
21 октября. Город Нежин. Недавно была здесь бомбежка. Улица по шоссе разбита. На станцию фриц сбросил несколько бомб. Сжег эшелон с боеприпасами, санитарный эшелон. Погибло, говорят, 2000 человек. Каждую ночь бомбит киевскую линию.
27 октября. Приказ на Гомель. Марш до Вертеевки.
28 октября. Ночуем в селе Б. Муравьевка. Холодно, морозы.
29 октября. Марш 40 км через г. Чернигов. Сильно разрушен. Гора, городской парк, петровские пушки. Село Рапцы.
31 октября. Попутной машиной до Новобелицы не доехали 4 км. Ночь. Войска. Казаки. Костры. Гомель горит. Ночуем на каком-то полустанке.
1 ноября. Копаем землянки в лесу, в 6 км от Новобелицы, у кирпичного завода. На окраине Новобелицы — фронт, а через реку Сож — Гомель. Немец бьет по Новобелице из минометов, пулеметов. В городе жителей мало.
5 ноября. Живем в землянках.
7 ноября. Празднуем. Дали по 100 г. Был концерт собственными силами, вышел удачно.
8 ноября. Работаем на трассе. Обводная с Бахмача на Чернигов.
12 ноября. С разведкой до моста через Сож.
16 ноября. Офицером связи. Ездил в 4-ю Бежицкую девизию.
19 ноября. Части 4-й Бежицкой на подступах к селам: Волово, Прудок, Поколюбичи. В Волово вошла штрафная рота. Немец контратакует.
23 ноября. Весь день бомбит наша авиация. Сотни самолетов. Сбито 6 немецких самолетов.
25 ноября. Бахин награжден медалью «За отвагу». Еду в командировку в Б-5 (штаб 5-й бригады. — Ред.). Город Щорс.
27 ноября. Из батальона автомашиной еду в Гомель. Ужасная дорога, застряли в болоте. Решили с Глотовым идти пешком в Гомель. Блуждали по болотам. Еле добрались до Поколюбичей. Ночуем.
28 ноября. Гомель. Все взорвано, примерно как в Воронеже. Со станции пути эвакуированы вместе со шпалами. Оставшиеся взорваны, шпалы порезаны. Есть признаки на минирование МЗД. В городе некоторые здания минированы.
29 ноября. Ст. Прудок. Перегон сильно взорван, подорваны мосты, трубы. В Гомеле, в местах, взятых мною на подозрение, найдены фугасы — 4 штуки по 250 кг.
30 ноября. Ночуем в селе Копань. Бедная Белоруссия. Нет хлеба, одна только бульба. Полей мало — болота, болота. Буксуют машины, шоферы клянут свою шоферскую судьбу. Хаты большие, дров много, но хаты холодные. Хата — одна громадная комната и печь. Дома и снаружи, и внутри похожи один на другой.
1 декабря. Мост через Днепр. Минные колодцы. Город Речица. Погода теплая, идет дождь. Грязно.
2 декабря. Движемся на Василевичи. Встречаем много партизан.
3 декабря. Встретили группу чехословацких партизан. Станция Василевичи. Жителей мало, пока еще живут в лесах, так как фриц бомбит Василевичи.
4 декабря. Движемся на Хойники. Прошли с работой 30 км. Мин нет.
6 декабря. Заболел. Простуда. Наши все ушли обратно на Василевичи, а я остался с Правиловым.
7 декабря. Немного лучше. Прошел 30 километров и снова слег.
8 декабря. С утра полегчало. Надо идти. Никогда путь мне не казался таким тяжелым, как эти 15 километров. Нашли своих, нашел себе квартирку. Температура 38,5.
15 декабря. Приехал Мазай из батальона, привез продукты. Узнал, что меня наградили орденом Красной Звезды.
24 декабря. В клубе был суд. Судили двух полицейских за сожжение деревень, за издевательство и расстрелы мирных жителей.
25 декабря. Продолжался суд. Приговор — смертная казнь через повешение — публика встретила аплодисментами. Через час приговор привели в исполнение. Повесили их в центре села, на перекрестке четырех дорог.
31 декабря. С Бахиным встречаем Новый год. Выпили по 150, хорошо закусили. В клубе был концерт. Танцевали, сначала у Ломанова, потом в клубе под оркестр. На фронте до 2 часов продували «катюши». С Новым годом!
1944 год
13 января. Фронт тронулся. Едем вслед. Сегодня идут бои за Калинковичи. Остановились в одной деревне. Нет ни одного жителя, нет ни одного целого дома. Подремонтировали одну хату. Валяются убитые — фрицы и наши мирные жители. Один парень убит прямо в постели.
14 января. Калинковичи. Идем с работой на Мозырь. Мост взорван. Громадина, 600 с лишним метров. В деревню вошли первыми. Жители нарасхват приглашают в хаты.
17 января. Получил письмо из дома. Отцу было прислано из нашей части два письма: от Бусова и майора Тумашова. Письмо майора было напечатано в нашей районной фурмановской газете «Ударник». Отец прислал мне вырезку из газеты за 1 января 1944 г. Фронт стоит на месте.
20 января. Работаем на восстановлении станции Калинковичи. Расшиваем пути, делаем рубки и т. п. Селиванов и Вовк за 6 часов сделали 120 рубок. Это рекорд.
21 января. Живем в маленькой комнатке: я, Сахно, Зайцев, Боголепов, Капитонов. Жил с нами Глотов, но сегодня уехал в Б-5. Вечером Крамаров привел задержанных: красноармейца и австрийца. Они шли из политотдела на передовую работать на радиоустановке. Австриец сносно говорит по-русски. Пришел наш подполковник Макаров, беседовали часа два.
24 января. Приказано двигаться в сторону Жлобина, на подмену техразведке. Едем на авто. Кругом зеленеют поля, как весной, снега почти нет. Тепло, на дорогах лужи, текут ручьи. Весна зимой! Много пустых деревень с разбитыми хатами, а места, где можно жить, забиты солдатами. Остановились в деревне Узнаш.
26 января. Взята станция Шацилки. Мы пришли на станцию во второй половине дня. Разминировал минное поле, 61 штуку. Немецкие мины Т-42 и Т-43. Ночуем в немецких блиндажах, без печек. Сегодня утром в районе станции взорвалось 6 немецких блиндажей. Очевидно, были заминированы минами МЗД-1. Погибло много. Проверяю блиндажи. Нет ничего подозрительного. Все здания станционного поселка разбиты, и ночевать, кроме как в 4 блиндажах, — негде. За эту станцию были ожесточенные бои.
27 января. В районе станции много наших убитых. Я видел около 100 человек. Станция в декабре была наша, но немец тогда сделал наступление и взял ее по выходные стрелки. Сейчас фронт отсюда в 2,5 км, по реке Березине. Ж.-д. мост взорван.
29 января. Немец делает крупные артиллерийские налеты на станции, на минометные батареи, которые находятся впереди нас на 500 метров. На перегоне разминировал наши минные поля. Всего снято и обезврежено 150 мин. На станции имеется только один колодец, и в него немец бросил два снаряда от реактивной «скрипухи». Вчера мы их вынули. Воды не хватает, умываемся из луж. Снега тоже нет, все время идет дождь.
30 января. Приказано ехать в батальон за получением наград. Едем на автомашине. Награды вручал майор из бригады. Из техразведки получили награды: техник-лейтенант Боголепов — медаль «За боевые заслуги», сержант Павленко — «За боевые заслуги», красноармеец Беляев — «За боевые заслуги», старший сержант Зайцев — «За отвагу», ефрейтор Шкуратов — «За отвагу». Я получил орден Красной Звезды.
2 февраля. Вчера весь день, ночью и сегодня немец ведет ожесточенный артобстрел. Особенно был крупный налет ночью. Беспрерывный грохот. Сегодня после обеда открыл огонь дымовыми снарядами. Я два раза ходил на передовую за оперативной обстановкой. Попал под минометный обстрел и под шрапнельный, но обошлось благополучно.
4 февраля. Сегодня ночью, около 2 часов, поднялся страшный грохот. Немец делал арт. атаку. Наша артиллерия ответила тем же. Такую дуэль я наблюдал впервые. Погода теплая, но пасмурная. Можно ходить без шинели. Вчера наши делали атаку на левом фланге. Съехалось много «катюш». У фрица сделалась ночь. Атака кончилась безуспешно. Ни днем, ни ночью не утихает артиллерийско-минометный обстрел. В 100 метрах от нашего блиндажа стоит артбатарея. Бьет так, что в блиндаже лопнуло стекло в оконце.
6 февраля. Вся наша команда уехала дальше в тыл, в лес, в блиндажи. Начальник оставил на станции меня и еще четверых. Расположились мы в большом теплом блиндаже. С утра на фронте идет бой. Скрипит «ванюша». Атакуют власовцы. Идут в атаку во весь рост и кричат «ура». Наши поднимаются в штыки, власовцы не выдерживают, бегут. Появились танкетки. У нас мало артиллерии. Наши за мостом через Березину занимали до этого маленький клочок земли по ж. д., 300 метров. Сегодня отошли метров на 100 назад. Выпал снег по колено. Северный ветер.
13 февраля. На фронте тишина. Обильно выпавший снег тает. Ночами приходит «Борис Петрович», ведет стрельбу, сделает несколько выстрелов и уходит назад.
22 февраля. Сильная канонада слева. Дуют «катюши».
23 февраля. Праздник Красной Армии. Солдаты поют песни и пляшут в блиндажах. Слева канонада. Пулеметчиков, которые были со мной, сняли, прислали группу минеров: Павленко, Анохин, Правилов, Помазан. Вечером удалось посмотреть фильм «В старом Чикаго». Очень хорошая картина!
24 февраля. С утра началось наступление. Наши части заняли болото, что левее моста. Немец крепко сопротивляется. Одновременно идет наступление слева и справа.
26 февраля. Ночью немец обстреливал станцию. Два снаряда легли близко от нашего блиндажа, в 20-40 метрах. У нас блиндаж двухнакатный, выдержит ли? Обстрел повторился к вечеру. Мы пустили на ночлег бойцов лыжного батальона.
27 февраля. Немца потеснили вдоль ж.д. Наша техразведка действует. Железнодорожный мост через Березину. На той стороне на подходах к насыпи — сотни противопехотных немецких мин. Ограждаем минные поля вешками. Прошли с работой 3 км и уперлись в немца. Несколько наших бойцов лежат на насыпи с пулеметом и противотанковым ружьем в обороне. Это «передовая». Достали немецких сигарет.
28 февраля. При разминировании минных полей у моста подорвался минер мостобата. Ему разбило обе ноги. Наверное, отрежут. Я и Глотов возили его в санбат. К обеду стало известно, что немец отошел по ж.д. еще дальше. Утром противник опять обстреливал станцию. Снаряды ложатся вокруг нашего блиндажа. Бьет он с левого фланга.
29 февраля. Рано утром вышли с работой, ж. д. эвакуирована. Искусственные сооружения все подорваны. Здесь фронт проходил по линии железной дороги, насыпь сплошь изрыта блиндажами. Сняли и обезвредили 250 мин. На полях очень много подбитых наших танков. Станция Мормаль и половина села у немца. Ночуем в немецких блиндажах.
1 марта. Положение без перемен, впереди немец. Ходил в село Мормаль узнать оперативную обстановку. После обеда при обследовании немецкого блиндажа подорвался ефрейтор Марков. Разнесло в клочья. Был хороший парень, отличный минер, награжден медалью «За отвагу». Не успели сделать гроб, подорвался ефрейтор Виктор Груздев. Он погиб при разрядке немецкой деревянной противотанковой мины «хольц-мина». Груздев из Ивановской области, из Вязников.
2 марта. Похоронили ребят на станции Ящица.
Положение без перемен. Подходит много наших войск. Приказано вернуться в батальон. Подменила нас техразведка (ТР) третьей брига-ды. Движемся назад до станции Шацилки.
3 марта. На автомашине едем в батальон. Калинковичи. Мозырь. Наш батальон, вся Б-5 строят мост через Припять на деревянных сваях. 5 марта мост будет готов. Это колоссальная работа, сверхстахановская быстрота! Мост длиной 760 метров, город Мозырь от моста в 4 км.
5 марта. Ночью подняли по тревоге. На строительстве «узкое» место, нужно забросать камнем ряжи. Вышел весь батальон — рядовые, сержанты, офицеры. Работали без перерыва весь день и вечер. 2-го числа батальон также ходил на штурм под знаменем. За вчерашнюю работу полковник Бакарев вынес благодарность всему батальону. Ночевал у Кирилла Яковлева. У него сейчас разговор только о своей любви к какой-то гомельской Инне.
6 марта. Получен приказ о выезде ТР на новый участок. Подполковник провел беседу. Едем автомашинами на Овруч. Дорога сносная, идет лесом. По обе стороны от дороги метров на 50-100 лес срублен немцами.
Перед Овручем лес кончился, дорога идет под уклон, потом поднимается на возвышенность и теряется в самом городе. В окнах есть стекла, значит, здесь война прошла стороной. Много хороших каменных строений.
7 марта. Рано утром выехали. Прекрасное шоссе. Коростень остался слева, едем на Белокоровичи. За Белокоровичами шоссе кончилось, потянулась сплошная грязь. Вся дорога забита буксующими машинами. Движемся черепашьим шагом. Проехали всего 18 километров по этой грязи, сломался наш «ЗИС».
8 марта. Весенний день, снега нет и в помине. Идем пешком. Олевск. Маленький городишко, в прошлом — пограничный. Удалось достать подшипники для нашего «ЗИСа». Заплатили за это хлебом, консервами. Ночуем в хорошей квартире.
9 марта. В Олевске. Ждем «ЗИС». Он пришел только к вечеру. Ночью летали немецкие самолеты. В Олевске хорошая воздушная оборона. В 23 часа сбили немецкий самолет, бомбардировщик, экипаж 4 человека.
10 марта. Отъехали от Олевска 5 километров, как сломалась «полуторка». «ЗИС» довел ее на буксире до села Сновидовические Будки. «ЗИС» ушел дальше с людьми, а меня Сахно оставил в Будках с машиной. Со мной три человека — Зверев, Помазан, Надкин. Это село бывшей Польши, население — 99 процентов поляки. По околице села проходила граница. Там и сейчас на польской стороне стоит громадный крест с распятием, а с нашей стороны стояла когда-то звезда.
Крест и звезду поставили в связи со смертью Пилсудского. Население здесь с настроением 41-го года, хмурые, негостеприимные, стараются что-нибудь получить с солдата, а не дать ему. От войны они мало пострадали, у каждого хороший дом, коровы, свиньи и прочее. Им «вшистко едно» (все равно). В этой местности существуют банды «бандеровцев», «бульбовцев». Они состоят из украинцев, которые возмечтали иметь свое государство. С этой целью они при немцах и, очевидно, с их благословения уничтожали здешних поляков. Жгли села, вырезали польские и русские семьи, убивали из-за угла и открыто. Например, в 43-м около Ракитно «бульбовцы» полностью сожгли и вырезали три польских села. «Бульбовцы», по рассказам, были в немецкой форме. Польские партизаны защищали свои села. Теперь «бульбовцы» уничтожают красноармейцев. Было много таких случаев. Без оружия и по одному ходить опасно. В сущности, это националисты 1941 года. Название «бульбовцы» — по имени Тараса Бульбы, по Гоголю. Кто их руководитель? По рассказам, это Тарас Буровец из села Быстрица. Был он богатый крестьянин, купил землю, на которой открыл каменоломню. За землю пообещал крестьянам выстроить церковь, что, однако, не сделал. С приходом немцев Буровец организовал отряд по борьбе с партизанами. Ему лет 30.
12 марта. Отремонтировали машину, выехали. Дорога скверная. Отъехали 7 км, снова испортился мотор. Деревня Остки. Ночуем. «Бульбовцы» держат под террором население. Ночевать жители собираются несколькими семьями в одном доме. Ночью в селе дежурят мужчины. В случае тревоги бьют в рельс. Шесть дней тому назад в этом селе «бульбовцы» вырезали семью.
14 марта. Едем дальше. Перед деревней Клесов застряли в грязи. Дождь, скверная погода.
15 марта. Продвинулись на один километр дальше. Вышло все моторное масло, негде его достать.
18 марта. Ночью прибыли на станцию Рафаловка. Утром батальон двинулся пешком. Прошли 35 км до станции Маневичи. Машины, подводы остались где-то сзади. Продуктов поэтому нет. Достали картошку. Маневичи — районный центр, жителей почти нет. Много сожженных домов.
19 марта. С Помазаном догнали нашу ТР. Солнечный день. Места лесистые, красивые. На каждом километре под откосом валяются разбитые вагоны. Это работа партизан. На одном переезде обнаружили противопехотные мины. Тут была наша передовая. Станция Повурск. Здесь немец показал себя — жег, грабил, убивал.
Говорят, Ковель окружен, но немец не сдается.
20 марта. С работой не дошли до Ковеля несколько километров. Ковель горит, штурмуют наши самолеты. Бросают листовки, предлагают гарнизону сдаться. Погода плохая, полдня шел дождь, потом снег. Живем на «хозяйском пайке», Мазай с продуктами неизвестно где. Население, если просишь, кормит картошкой, хлеб есть не у всех. Кругом болота, пахотной земли очень мало. Под Ковелем у наших войск мало снарядов и артиллерии — по таким дорогам это очень трудно доставить. Ночуем на станции Стебли.
21 марта. Утром над деревней пролетел фриц, сбросил несколько бомб. Одна попала прямо в хату, где жили две семьи. Дом снесло начисто. Вчера вечером немецкие самолеты над Ковелем сбрасывали осажденным боеприпасы. Парашюты ветром снесло на нашу сторону.
23 марта. Ковель не сдается. Снова наши вчера предъявили ультиматум. Скверная погода. Нанесло снега больше, чем зимой.
25 марта. Холодно. Снег. Положение с Ковелем без перемен. Боеприпасы на фронт возят на волах. Сейчас это очень хороший вид транспорта. Езда на машинах пока остается мечтой.
27 марта. Ковель не сдается. Там засело, говорят, около дивизии немцев, власовцев. Большинство из них войска СС. Подступы к городу — сплошное болото. Немцы ведут прицельный пулеметный огонь, наши несут большие потери. Немецкая артиллерия бьет редко, но точно. Транспортные самолеты каждый день сбрасывают осажденным боеприпасы. Сегодня немецкие «фокки» сбили трех наших «огородников».
29 марта. Прошли немного с работой (1,5 км). Я с Правиловым шел впереди. Немецкий снайпер промазал, пуля ударила в насыпь. Тем самым невольно предупредил нас, полкилометра передвигались перебежками. До немца не дошли метров 100; идет наша передовая. С утра части штурмуют город. Подошли к окраине, но немец на наши фланги выкатил пулеметы.
30 марта. В Ковеле заняли 50 домов. Немец хочет прорваться к Ковелю с Бреста. Там он потеснил наши части.
31 марта. В Ковеле наши улучшают свое положение. У немца в городе откуда-то появились танки. Вчера вечером противник предпринял контратаку, но безуспешно.
1 апреля. Немец атакует на Ковель с Холма и Бреста. Имеет успех. Наши ведут уличные бои в городе, заняли улицу Широкая и подошли к станции. Сегодня ночью из города пришли сотни две мирных жителей.
5 апреля. С ночи противник начал атаку со стороны Бреста, прорвался в город. Атаку производили (по словам) две танковые и одна пехотная дивизии. В город вошли танки и пехота.
6 апреля. Якобы наши вновь замкнули прорванное кольцо вокруг Ковеля. Вчера вечером в городе, на участке 26-го полка, немец предпринял атаку, поддержанную танками. Оставив на поле боя 2 подбитых танка и 50 солдат, враг откатился назад.
7 апреля. Кольцо вокруг Ковеля вновь замкнуто. Вчера под вечер немец атаковал. Там «дали ему пить». Сегодня утром с транспортных самолетов немец сбросил в город воздушный десант. В воздушном бою сбит «фокки» («Фокке-Вульф». — Прим. авт.). Парашют зацепился за хвост самолета, летчик погиб.

9 апреля. Вербное воскресенье. Солнечный, теплый день. На фронте сравнительно тихо. Отмечается активность немецкой авиации. В начале месяца были крупные налеты на Сарны. Говорят, город разбит. Вчера немецкий самолет бомбил станцию Повурск. Есть жертвы в бригаде. Сегодня снова бомбили Повурск.
10 апреля. С четырех часов утра немцы начали атаку на правом фланге. Остервенело била немецкая артиллерия. В воздухе — немецкая авиация. Несколько раз бомбили передовую. Бой не умолкал весь день. Немец продвинулся на 1-1,5 км. Наступили настоящие весенние дни.
13 апреля. Сегодня, в четверг, с севера раздался первый весенний гром.
— Год будет урожайный, — говорит один боец.
— Да, гром с севера и в четверг — год будет смачный, вкусный.
— Травы будут богаты, — добавляет другой.
11 апреля при попытке сбросить немецкую ручную гранату подорвался ефрейтор Кременцов из минно-подрывного взвода. Ему оторвало левую руку, тяжело ранило в грудь, живот, голову. В госпитале сделали операцию, но вчера он умер. Приехал Олег Глотов. Он теперь начальник заграждения бригады. Немного пофилософствовали с ним о жизни. Дождливый вечер, линия железной дороги… Я ходил провожать его до квартиры.
16 апреля. Пасха. Солнечный день. С утра фриц сбросил на станцию одно «яичко». После обеда прилетели восемь «черных ангелов» и тоже сбросили по «яичку». На станции разбиты 8 звеньев пути, несколько пролетов связи. На фронте неспокойно.
27 апреля. Построили землянки. Место выбрали, я считаю, неудачно, очень заметно, на открытом поле, в системе третьей линии обороны. И с самолетов, и с ковельского костела хорошо видно. На фронте затишье. Погода холодная.
1 мая. Теплый солнечный день. Праздничные 200 г. Ходил в дивизию. Немец жмет слева от Ковеля.
11 мая. Поймали «языка». Унтер-офицер. Ему дали отпуск домой, он пошел на передовую проститься с друзьями. Попрощался, пошел обратно и… попал в руки наших разведчиков. Воюет пять лет. Был во Франции, прошел всю Украину, имеет 4 награды. При допросе, через переводчика, я задал несколько вопросов относительно железной дороги. О ней он знает очень мало. Отвечает охотно. После допроса его отправили в штаб армии.
15 мая. 13, 14, 15 мая занимаюсь с пиротехниками, преподаю мины противника. Потеплело, сразу зазеленело вокруг. На фронте тихо, только по ночам немец делает налеты на ближние тылы. 8 мая на линии Белокоровичи — Овруч на переезде произошло столкновение дрезины с автомашиной.
16 мая. Сдал группу техразведки лейтенанту Раскину. Я назначен офицером связи.
20 мая. С 17-го был в штабе батальона, читал минное дело на занятиях офицерского состава.
4 июня. С лейтенантом Тимашовым обследуем узкоколейную железную дорогу. Она была построена в 1918 году немцами — тогда фронт долго стоял по реке Стоход. Ночуем при штабе батальона.
12 июня. Прибыл в техразведку. Наши расположились на новом месте, в лесу. Прежнее место немец несколько раз обстреливал. Пришлось уйти. Место выбрали удачное.
13 июня. Скоро на участке, очевидно, начнется наступление наших войск. Подбрасывают силенку — танки, самоходные пушки. Немец ведет себя спокойно. Погода теплая, солнечная.
17 июня. Начал писать рассказ «Стальной путь». Получается вроде бы ничего, сносно для начала. На передовой охотятся снайперы нашей команды. Убили двадцать с лишним немцев. Немцы ранили двух наших, одного легко в руку, а Шалаева тяжело в ноги. Вообще же, на фронте тихо.
22 июня. Три года войны! Теплый день. Пишу рассказ. Тихо.
25 июня. По приказанию комбрига снайперов сняли с «охоты». Убили 34 немца.
1 июля. Закончил вчерне «Стальной путь».
4 июля. В Ковеле немец производит взрывы, слышен гул моторов. Приготовиться!..
5 июля. Немец сам покинул Ковель. Вошли на станцию. Пути в основном целы, взорваны все мосты, путепроводы, все депо, мастерские. Станция изрыта окопами. Много воронок от бомб. Немец отошел за реку Турья. Работать здесь возможно только до пассажирского здания, дальше — бьют снайперы. Город и станцию немец постоянно обстреливает артиллерийским и минометным огнем. Сильно заминировано. Беспрерывно работают саперы, подрываются люди, повозки, машины. Из техразведки подорвалось 4 человека, один — на куски, второму оторвало ноги, двое — легко ранены, в том числе воентехник Семенов. Из нашей техразведки бесследно исчез сержант Сухоруков. Где он? Что с ним?
6 июля. Немца оттеснили дальше, но он еще бьет по городу, станции. Обрабатываем узел. Все взорвано, разрушено, сожжено. Подрываются люди. Я еще не видел ни одного гражданского лица. В городе нет жителей…
7 июля. Немца теснят. Мы вышли из Ковеля на Брест. Путь взорван, мосты разрушены. В стороне, видно с линии, идет бой. Немец бросается в контратаки. Проходим через минные поля — и немецкие, и наши. Линия отрезками находилась и у нас, и у немца. Станция Мощеная, на ней одно разбитое здание. Ночуем в блиндажах, в сожженной деревне.
8 июля. Идем дальше на Мызово. Большие минные поля. Остановились в 2 км от фронта, перед станцией. Стрельбы нет, пехота не знает, есть ли на станции противник, оттуда не отвечают на огонь. На станцию первой вошла наша техразведка, за нами — пехота. Кругом минные поля. Немец укрепился в 6 км от станции за рекой Выжва. Идем туда. Сплошное минное поле. Раньше нас вперед ушел офицер связи младший лейтенант Чертов и его связной ефрейтор Занозин. Пробиваемся сквозь мины. В 2 км от станции, у взорванного моста, нашли Чертова. Очевидно, Занозин вошел в блиндаж, а Чертов стоял в дверях. Взрывом Чертова отбросило метров на 20. Мы не успели еще похоронить его, как в 15 метрах от могилы подорвался младший сержант Шилов на противотанковой мине. Его похоронили в той же воронке, что получилась от взрыва мины. У леска, расчищая путь для повозки, подорвался красноармеец Аксенов. Очень сильно ранило, но, возможно, выживет. Дальше идти с работой нельзя, немец бьет из минометов по ж.д. Вернулись обратно в деревню Мызово.
9 июля. Положение прежнее, враг за рекой, мы стоим на месте. Приехал связной из Ковеля. Немец Ковель все еще держит под обстрелом. В минно-подрывном взводе подорвался на мине старшина Фатеев, раздробило ногу. Подорвался Кулак из батальона связи.
10 июля. Стоим на месте. Минеры ходили на работу. Подорвался ефрейтор Рец Иван Яковлевич. Рец! Ему оторвало ногу. В каждом блиндаже сюрпризы, заминированы вагоны, платформы. Минировано очень хитро, работали, очевидно, специалисты.
15 июля. Стоим на месте. Перед обедом начал и к вечеру закончил немец обстрел деревни. Бил термитными снарядами, зажег дома и соседний с нашим домом сарай. Выпустил сотни полторы снарядов.
19 июля. Фрицы отошли. Мы в Крымно. Минные поля. Жители встречают очень тепло. По пути из леса вынесли троих раненых. Подорвались на «эске». Много рвется людей.
20 июля. Деревня Мельники. Путь на всем протяжении разрушен. В деревню вошли первыми.
21 июля. Утром только вышли из деревни, летят 6 наших штурмовиков. Они начали пикировать на деревню, пробомбили реактивными бомбами. Деревня загорелась. Произошла какая-то жуткая ошибка! Идем дальше. Уперлись в немца, он на станции Закрутин. Наших войск не видно. Хорошо, что предупредили жители. Ночуем в какой-то деревне.
25 июля. Стоим на месте. Немец окопался на станции Каменная. По железной дороге наших войск нет, участок фронта открыт. Стоим в деревне Пожежин.
28 июля. Немец ушел из Бреста. Вечером пришли в город. Станция и город разрушены и от наших бомб, и немцем. Горят на станции склады, уголь. Жителей очень мало.
29 июля. Идем на Влодаву. Проходим через Брест. Город утопает в зелени. Прямые, широкие улицы. На расстоянии 7-8 км вокруг города идут крепостные укрепления, построенные еще при Николае II. Железобетонные доты, траншеи, рвы, окопы. Очень сильная линия. Теперь понятно, почему наши войска не брали Брест в лоб, а обошли с севера и юга, и немец ушел из крепости без боя. Дошли с работой до станции Кодин. Красивое место, в километре от станции — Буг. Купался в Буге. Железная дорога на Влодаву пока цела, взорваны только мосты.
30 июля. От станции Кодин путь разрушен, мосты тоже.
31 июля. Автомашиной едем на Влодаву. Хорошее шоссе. Влодава — маленькое местечко, городок на том берегу Буга. Едем на Холм. Город Холм. Местность холмистая. В центре, на холме, стоит церковь, от нее растекаются прямые улицы. Много зелени. Готических построек мало. Город живет полной жизнью. Здесь выбрана своя польская власть, ходит польская милиция с бело-красными повязками на рукаве, на зданиях развеваются бело-красные флаги. Идет бойкая торговля. Продают галантерею, ситро, папиросы, железоскобяные изделия.
Одежды и продуктов нет. Ходят деньги — рубли и злотые. Рубль равен злотому.
31 июля. В городе стоят польские воинские части. Офицерский состав в них — русские. Шествие польских партизан. Впереди идут двое, несут красно-белое полотнище.
1 августа. Едем на Люблин. Прекрасное шоссе, обсажено зеленью, местами — грушами. Город Люблин. Сравнительно большой. Красная готика утопает в зелени. Очень много народа, вовсю идет торговля. Продают то же, что и в Холме. Молоко 25 рублей, белая булочка граммов на 300 — 25 рублей, карандаш, перо, тетрадь — по 1 рублю, папиросы 100 штук — 30 рублей (очень плохие). Примерно такие цены были и при немцах. Публика чистая. Монахини в крахмальных капорах. Едем дальше на Демблин. По шоссе на протяжении 15 км от Люблина много сгоревшей немецкой техники, автомашин. Город Демблин (Иван-город) на Висле. На той стороне Вислы немец. Артиллерия бьет по городу.
2 августа. Едем на Варшаву. Весь день дождь, промокли до нитки. Остановились в 26 км от Варшавы. Здесь пригород, дачи. Много чистой, красивой варшавской публики. Бесконечные разговоры. Поляки угощают папиросами.
5 августа. Стоим на месте. Станция Свидер, 2 км от Отвоцка в сторону Варшавы. Погода ненастная. Варшава еще не взята, за нее идут бои, и не сильные, как мне кажется, хотя силы нашей здесь много. Паны фланируют по тротуарам. Солдату нет прохода, стоит ему появиться, как паны окружают его, суют сигареты и начинается своеобразный митинг. Бесконечные расспросы про СССР, а главный вопрос: когда Советы возьмут Варшаву? Конечно, с взятием Варшавы война для них кончится. Один пан-торговец жалуется, что ночью кто-то ограбил его лавочку, причинены убытки в полмиллиона злотых. А сколько у пана еще спрятано? Почти в каждом доме здесь торговля.
8 августа. Паны в панике, вчера под вечер немец обстреливал Отвоцк, а сегодня ночью от фронта на Отвоцк прошло десятка полтора наших танков. Паны испуганы — не отступают ли Советы? «Тогда мы пойдем с вами», — говорят они.
В Отвоцке штаб польской милиции. Якобы по радио они имеют связь с Варшавой. Говорят, что в самом городе поляки устроили восстание и борются с немцами. Ходят с бело-красными повязками на рукаве, вооружены немецкими и нашими автоматами. Кто им разрешил автоматическое оружие?! Наша техническая разведка переехала на станцию Радость. За станцией фронт. Всю ночь обстреливал немец. Пришлось с койки ложиться на пол, снаряды падали невдалеке. Погода наладилась, тепло.
12 августа. Приехал Глотов. Его наградили орденом Отечественной войны второй степени. Рокоссовский поблагодарил бригаду за то, что 3 августа поезда были пропущены в Холм.
13 августа. Сегодня особо сильно горит Варшава. От нас Варшава — прямо на запад, на фоне заходящего солнца дым пожара, кажется грязно-фиолетового цвета. Дым поднимается километра на два вверх, на десятки километров тянется на юг, закрывая тучи. Чем ниже садится солнце, тем темнее цвет дыма, под конец дым грязнеет и становится совсем черным.
14 августа. С Михаилом Дмитриевичем Боголеповым осматривали санаторий. Очень хорошо построен, удобно, красиво. Сейчас побиты все стекла, с диванов ободрана кожаная обивка, все разграблено.
15 августа. С Михаилом Дмитриевичем ходили в Отвоцк. В гости к пани Марише. Кушали картофельные блины.
25 августа. День моего рождения. Исполнилось 29 лет. Здравствуй август моей жизни! Теплый солнечный день начался канонадой под Варшавой.
1 сентября. Тихо. Почти каждый день на правом фланге канонада. Варшава горит не менее сильно, чем сначала.
7 сентября. Было кино «Жди меня» в Отвоцке, в бывшем казино, а теперь Народном доме. Кино прислали из нашего батальона.
9 сентября. Подтягивается сила. Танки, мотопехота. День и ночь гудят моторы.
11 сентября. Наши части продвинулись. Идут ожесточенные бои. Идем с работой до станции Вавер. От Радости километров 6. Сплошной грохот. Минутами не слышно разговора. Очень много «катюш» и результатов их работы — битых немцев. Много артиллерии, авиации. Немецкой авиации нет.
12 сентября. Ужасная весть: вчера часов в 5 вечера подорвался Михаил Бахин (земляк из Фурманова. — Прим. авт.). Ему оторвало правую ногу. Он пошел на минное поле, чтобы вынести оттуда раненного миной поляка. Поляка перевязали, вынесли с поля. Бахин стал разминировать. Наклонившись над миной, очевидно, переставил ногу в сторону и попал на другую мину. Страшно жалко Михаила!
Ожесточенный бой. Сплошной грохот, с короткими интервалами продувают «катюши». Немец осатанело сопротивляется. Наши части продвинулись до Праги варшавской. Мы было расположились в зоне нашей артиллерии, но немец накрыл это место минометами и пришлось отойти назад. Остановились в Радости, тоже под минометным обстрелом из-за Вислы.
13 сентября. Сильные бои. Наши продвинулись незначительно. Бои на окраине Праги (предместье Варшавы. — Прим. авт.). Над Варшавой море огня, вся местность в дыму. В бинокль видны только дым и пламя.
14 сентября. Идем с работой на Прагу. Вчера в 12 часов сюда вошли наши войска. Грохов — длинная прямая улица, сплошной камень, дома-кварталы — предместье Праги. Дошли до Вислы. За рекой еще немец.
15 сентября. С утра искал Вовка. Его положили вчера (после ранения. — Прим. авт.) в польский госпиталь. Там сделали перевязку, и он ушел из госпиталя на своих ногах. Куда? Неизвестно. Я его не нашел. Враг сильно обстреливает Прагу и Грохов. Дом, где мы расположились, стоит на открытом месте. Пять часов держал немец под обстрелом это место. Многих убило, ранило. Прямое попадание в наш дом, в стену второго этажа. Ранило Попова в руку — очень сильно, убило двух лошадей. Пришлось уехать с этого места.
16 сентября. Немец еще в Варшаве. Обстреливает из-за Вислы Прагу, Грохов.
17 сентября. Зону польских батарей, где расположились и мы, немец обстреливает весь день. У нас ранило в ногу лейтенанта Раскина, легко.
18 сентября. Расположились в местечке Рембертув к востоку от Праги. Здесь каждый дом имеет следы недавнего боя. В местечке вовсю торгуют, из съестного можно купить все, что угодно. После обеда с запада на восток пролетели мощные самолеты. Говорят, это американские. Над Варшавой они сбросили сотни три-четыре парашютов, очевидно, какие-нибудь припасы. Самолетов было около 100. Ничего не могу узнать толком. Якобы в Варшаве форсирована Висла.
19 сентября. Местечко Рембертув. Сплошной песок. Тощие растеньица в садах, их надо поливать каждый день. Рядом с городком когда-то был артиллерийский полигон. В садах растет кое-где виноград, сейчас он очень мелкий и зеленый. К вечеру началась наша сильная артподготовка на Варшаву.
20 сентября. Приказ выехать на Демблин. Едем попутными автомашинами. Ночуем в крестьянской хате. Поражающая грязь. Польская деревня живет плохо.
23 сентября. Непривычная тишина после грохота варшавских боев. Лишь изредка «тявкает» миномет, куда-то в сторону просвистит мина, дойдет слабый разрыв. И вновь тишина.
28 сентября. Та же тишина. В начале августа здесь в обороне были польские части. Они пытались форсировать Вислу. Попытка сначала удалась, на ту сторону переправилось около батальона. Немец контратаковал, и с той стороны вернулись единицы. На взорванном железнодорожном мосту (на Радом) кавалерийской частью снято было 80 трупов. Оборону города держат конники.
Немцы пустили через Вислу «наскипидаренную свинью», она мигом форсировала реку, проскочила три линии обороны и убежала. А кавалеристы на берег Вислы ночью положили чучела, двигающиеся с помощью веревок. Утром, как только начал рассеиваться туман, немцы открыли ураганный огонь по замеченной «группе».
— Две тысячи снарядов уложили, — смеясь, рассказывают кавалеристы.
1 октября. Получил письмо от Аксенова. Он жив, лежит в госпитале, пока глуховат, плохо действует правая рука. Скоро будет в строю. Вовк тоже находится в госпитале. С сегодняшнего дня до 4-го числа на наш участок фронта наложен «карантин». Запрещается езда по городу, должна соблюдаться абсолютная тишина. На передовой стрелять можно только в исключительных случаях. Для чего — в точности не пойму, говорят, будут выявлять огневые точки, «выслушивать» немца.
7 октября. Из батальона потребовали корреспонденцию о работе технической разведки. Описал дела в Ковеле.
15 октября. Технической разведке приказано сделать паспортизацию некоторых железных дорог. С Лебедевым едем на станцию Раевец (несколько км от Холма). Нам поручено обследование гражданских сооружений на железной дороге Раевец — Завада, 54 километра. В Раевец прибыли к вечеру. Отошли по линии 5 км, заночевали в деревне. Попали в русскую семью. Хозяин долго жаловался на притеснения со стороны поляков. В округе живет много русских. При немцах их грабили и убивали.
16 октября. Прошли через город Красностав. В этой местности развито табаководство. Ночуем на станции Избица, у дорожного мастера. Его жена рассказывала о зверствах немцев над евреями.
27 октября. Получил письмо из редакции газеты «Советский патриот», куда еще в июле отправил «Стальной путь». Редактор пишет, что «Стальной путь» написан «очень и очень неплохо», но напечатать в своей маленькой газете такую большую вещь они не могут, отправляют в Москву, просят меня сообщить кое-какие данные из биографии.
28 октября. Послал письмо в редакцию.
21 ноября. Вечером получен приказ обследовать подготовленность к пропуску весенних вод у искусственных сооружений на участке железных дорог Брест — Лунинец, Барановичи — Лунинец.
22 ноября. Едем двумя машинами. Холодно, снега нет, ветер. К вечеру были в Бресте. Жители неохотно пускают ночевать.
23 ноября. Разбились на две команды. Одна пошла с Бреста на Лунинец (200 км). Я еду со второй командой на Барановичи. В 9 часов вечера прибыли на место. Для ночлега комендант отвел комнатушку. В частных домах для солдата даже не открывают двери.
24 ноября. Едем на Лунинец. Погода ветреная. Прошли 25 км.
25 ноября. Прошли 30 км. Оказывается, в Лунинце, в путевой части, имеются все нужные нам материалы. Поездом прибыли туда. Ночуем на вокзале.
26 ноября. Лунинец сильно разбит, сожжен. В лесах, на болотах много банд. Убивают советских людей. Недавно напали на аэродром, вчера ночью с железной дороги увели двух путеобходчиков. Едем на Брест через Пинск.
В Бресте. Дождь. Ночь. Часа три стучались в двери домов. Переночевать не пускают.
27 ноября. В Бресте. Обрабатываем документы. Вечером ходил на концерт. Матросы Днепровской флотилии пели, плясали — очень недурно.
15 декабря. Все эти дни работали. Грузим балласт, скрепления, рельсы, стрелочные переводы. Работаем и днем, и ночью по 12-18 часов. Батальон где-то у Гарволина строит тупики.
16 декабря. Нашей группе приказано дать некоторые материалы о железной дороге участка Люблин — Красник. На попутном авто — до Люблина. С работой прошли 20 км.
17 декабря. Дошли до Красника ( от Люблина 44 км). Пассажирским поездом до Люблина.
21 декабря. Работаем. В свободные минуты продолжаю писать «Стальной путь». Сегодня начал последнюю главу. В настоящее время она более подходит для печати. Хочу послать в «Гудок».
31 декабря. Все время работаем. Для повести остаются буквально минуты. Сегодня закончил черновой набросок начала последней главы (около 10 тетрадочных листков). Встречаем Новый 1945 год! Пепелев принес мясо, достали «бимбера». Встретили хорошо. Кричали «ура», плясали.
1945 год
2 января. Приказано дать некоторые данные по участку Люблин — Варшава. Одна команда идет на Прагу, я — на Люблин.
3 января. Идем с работой. В польских хатах холодно, грязно. Принимают скупо. Идем не спеша.
5 января. Люблин. Нашли квартиру. Я работу еще не завершил. Люблин — Демблин — 72 км.
13 января. Первый Украинский фронт перешел в наступление. Удар идет на Краков. В Демблине кавалерию сменила пехота. Вот-вот должны ударить здесь.
14 января. Кругом гремит канонада. Наши войска перешли в наступление. Удар идет на Радом.
15 января. Утром без боя противник ушел из-за демблинской Вислы. Техническая разведка идет с работой. Мост через Вислу. Четвертая и пятая фермы подорваны, три целы. Мин нет. Путь разрушен. Дошли до станции Банковец (14 км).
16 января. Команда разбилась на три группы. Одна пошла на Радом, вторая на Козенице, третья — на Высокое Коло. Иду на Козенице (14 км). Отсюда немец ушел без боя. По линии железной дороги сооружены траншеи, дзоты. Очень мощная оборона. На нее немец разобрал все деревни вокруг. Жители возвращаются из леса. Там бродят разбежавшиеся немцы. Вернулись в Банковец.
17 января. Нагоняем первую группу. 35 километров. До Радома подвезла бригадная автомашина. Город цел. Есть электричество, действует водопровод. Хорошо переночевали. Встречают приветливо. Достали мед.
18 января. Идем на Томашев, прямо на запад, по направлению главного удара. Эту дорогу немец не достроил, возвел земляное полотно, проложил временную узкоколейку. По его замыслам, это должна быть прямая магистраль Берлин — Москва. Ночуем в деревне.
19 января. Прошли 22 км. Узкоколейный путь взорван, особенно мосты. От войск отстали далеко. Говорят, что взяты Варшава, Лодзь, Томашев, Ченстохов. По шоссе беспрерывный поток авто. Много убитых немцев. Ночуем в деревне. Слева идет бой. Там, говорят, окружены две дивизии немцев.
20 января. Остатки немецких дивизий скрываются в лесах. Немцы бродят группами, вооруженные. Пробираются на запад, в Германию. Днем сидят в лесах, ночью — идут. Наши войска движутся по шоссе. Под вечер мы остановились перед лесом, в деревне. В лесу большие силы немцев. По окраине деревни они дали несколько выстрелов из миномета.
21 января. Идем через лес. Везде свежие следы от немцев. Они прошли дальше. Танкисты вели с ними бой. Станция Томашев.
22 января. На авто полковника Героя Советского Союза из штаба фронта переезжаем на станцию Колюшки. Разбиваемся на три группы. Одна идет на Ченстохов, вторая — на Лодзь (27 км), третья — на Гздунску Волю. Иду на Лодзь. Перегон и станции забиты вагонами. В них всевозможные трофеи — одежда, радио и т. п. Эшелоны с продуктами уже растащены. Жители возами везут трофейное. Движемся в темноте. Подвижной состав обрабатываю при свете фонарика. Ночуем на ст. Лицманштадт-Ост (Лодзь-Восточная).
23 января. Лодзь. Много флагов. Город цел — электричество, водопровод работают.
25 января. Нагнали третью группу, второй еще нет. Говорят, полковник Герой Советского Союза и капитан Белявский попали к немцам.
Движемся группой. Леса кишат немцами. В некоторых местах есть наши истребительные отряды.
27 января. Движемся на Гербы. Еду с обозом. В лесу батальон немцев. Жители встречают на дороге, указывают, где немцы. Ночуем на станции Медзна.
28 января. Станция Новые Гербы. По шоссе на восток идет поток людей. Они возвращаются из германской неволи на Родину. Это русские, поляки…
29 января. Несколько дней стоят крепкие морозы. Нанесло много снега. Все время бураны. С Гербов движемся на Велюнь. Пурга. По шоссе на Ченстохов из Германии идут народы Европы: итальянцы, чехи, французы, поляки, русские... В 80 км от Гербов был немецкий бензиноочистительный завод, там работали тысячи людей различных национальностей. В день получали пищу один раз: 300 граммов хлеба и миску супа. Ночуем в местечке Кшепица.
30 января. Едем в Остров. На протяжении 20 км шоссе забито движущимися войсками. В Острове собралась вся техразведка. Группа в районе линии с Колюшек на Ченстохов имела встречу с немцами. Убит ефрейтор Ноздрин. В минно-подрывном взводе произошел трагический случай. Старший лейтенант Ломанов демонстрировал разрядку новой немецкой мины перед строем. Она взорвалась.
31 января. Зачитали приказ. Маршал Жуков объявил благодарность нашей бригаде. Движемся на Лиссу (по-польски Лешно). Ночуем на станции Кротишин. Путь полностью исправлен.
1 февраля. К паровозу подцепили мягкий вагон. Едем в Понец.
2 февраля. Лисса. Прибыли своим поездом. Станция взорвана, город цел.
3 февраля. На перегоне взорван мост. Поезд отправили обратно.
Перед обедом перешли бывшую до 1939 года границу Германии с Польшей. Узкая речушка, взорванный мост, дальше — Германия. Идем с работой по железной дороге. Город Фрауштадт. Станция железной дороги взорвана. Влево от города — Одер и фронт. Жителей я не видел. Есть продукты, нет хлеба.
4 февраля. В Фрауштадте. Впереди по ж. д. на запад, на Глогау, километрах в десяти — фронт. В городе много автомашин различных марок, по улицам валяются велосипеды, перины, одежда… Почти в каждой квартире можно найти коричневую форму штурмовика или обмундирование войск СС. Погода солнечная, теплая, снега нет.
5 февраля. Техническая разведка разбилась на две части. Одна группа с Лиссы на Вольштейн, наша — с Фрауштадта на Кольциг. Путь исправлен, за исключением некоторых мостов. Едем на дрезинах. По полям бродят коровы, овцы, в деревне — поросята. Жителей очень мало, станции пусты. Деревни все каменные, кирпичные, деревянных построек нет. Ночуем в Кольциге, в немецкой семье. Фрау жарила гусей. Я пробовал говорить по-немецки, ничего не получается, слова, которые когда-то знал, теперь забылись.
6 февраля. Идет противный мелкий дождь, кругом густой туман. Проехали 5 км, станция Контопп. Задание выполнил. Станция пуста. В вокзальном ресторане жарили блины, картошку. Разыскали несколько ящиков лимонада.
7 февраля. Впятером на дрезине («пионерка») едем по ж. д. Контопп — Цюлихау (31 км). Линия идет вдоль Одера. На 20-м км взорваны мосты. На Одере противник, очевидно, взорвал дамбу, вся местность затоплена водой. Дрезину оставили, пешком идем на Цюлихау. Станция Одерек на берегу Одера. Здесь фронт. Станцию Цюлихау немец обстреливает, дымятся пожары. Говорят, этот город брали девять танков и батальон пехоты. Был бой. Ночуем по-цыгански, на открытом воздухе. От Цюлихау до Одера 8 км.
8 февраля. Вернулись к дрезине и встретили другую группу, разыскивающую нас. Вернулись обратно в Цюлихау. Случайно зашел в церковный дом для престарелых. Сотни полторы стариков. Русский комендант города дал разрешение на существование этого дома. В темноте вернулись к дрезине. Заночевали в одном имении — у управляющего. Он хорошо говорит по-русски, баптист. Его сын в немецкой армии. Я спросил, как нам, русским, поступать с немцами? Баптист ответил: «Поступайте с нами по совести».
10 февраля. Стоим в Контоппе. Где-то достали много спирта. Бензина мало, так что на этом спирте работают дрезины и мотоцикл.
11 февраля. Перебрасываемся в Цюлихау. На автомашине доехали до Валенштейна. Это польский город. Движемся с работой на Цюлихау. Ночуем в польском местечке. Из немцев, живших здесь, остаются старики, молодые уходят. Поляки в один голос жалуются, что немцы грабили, мордовали. Теперь они так же поступают с оставшимися немцами.
12 февраля. Снова перешли германскую границу. Узкий канал, взорванный железнодорожный мост, остатки старых проволочных заграждений. Кругом свежевырытые окопы. Немец, видимо, собирался обороняться. По обочинам дорог валяется множество «фаустов». Перекресток дорог, окоп, на бруствере, направленном на восток, лежит «фауст» и солдатская каска. «Защитник» рейха бросил позицию. Прибыли в Цюлихау.
13 февраля. Стоим в Цюлихау. Фронт остановился по Одеру. По железной дороге проходит стык двух фронтов 1-го Украинского и 1-го Белорусского. На передовой тихо. Солдаты на какой-то станции нашли вагон с кожей. Теперь, пользуясь передышкой, все шьют сапоги.
14 февраля. Ходил в город. Зашел в квартиру, открываю дверь в комнату, вижу — в кресле, укутавшись перинами, сидит старик, немец. В доме все перевернуто вверх дном. Попробовал поговорить с немцем — ничего не получилось. Часа через два я снова зашел в этот дом. Застреленный старик лежал на полу. Кто-то расправился, отомстил. Стоит ли пачкать свою душу? Совесть, несмотря ни на что, говорит, что делать так нельзя. По-моему, те немцы, которые виноваты в войне, не остались здесь, ушли в глубь своей страны.
16 февраля. Узнали, что немец ушел. Идем вперед. Одер. Мост взорван. Здесь оборону держали ополченцы. Ушли без боя, наши войска жмут со всех сторон. Погода солнечная, теплая — весна. Город Ротенбург. Красивое, лесистое место. Немец оставил большие склады различных материалов, амуниции, оружия. Наших войск здесь нет, по городу проходила только разведка.
17 февраля. Идем вперед. Прекрасная погода, красивые места. Пустые села, стада голодной скотины. Наша команда села на велосипеды. Железная дорога исправна. Город Гроссен — довольно крупный пункт. Беспрерывным потоком идут наши войска. Гроссен охвачен пожаром, горит центр города. Есть жители, таскаются со своими вещами. Немецкие самолеты постоянно бомбят. Есть наши зенитки, их много у ж.-д. моста, через который движутся войска. Впереди гремит артиллерия.
18 февраля. Идем в направлении на Губен. Проехали от Гроссена 9 км, уже виден «предупредительный диск» какой-то станции. Вдруг позади нас взревела «катюша». Снаряды легли на станцию. Мы остановились. Значит, впереди немцы. У блокпоста встретили пехотную разведку. Метров в 600 у станции фрицы, справа, за леском, в 300 метрах село — тоже у противника. Старший лейтенант Тимашов на блокпосту крутнул ручку телефона. Со станции ему ответили по-немецки. Тимашов по-русски крикнул в трубку: «Через два часа станцию возьмем, мать вашу...» Ждали до вечера. Пехота только еще подходит.
19 февраля. Расположились в 1,5 км от передовой в казарме. Ездим в село за продуктами. Собаки ласкаются к человеку, идут следом.
Вернулись трое наших мотоциклистов. Они возили донесение. Возвращались по шоссе, потом по проселку свернули к железной дороге и попали на немецкую засаду. С расстояния 20 метров немец ударил из пулемета и (исключительный случай!) никого не убил, не поранил. Может, потому, что это было вечером, в темноте.
20 февраля. Станция Мерцвизе. До Губена 19 км. Говорят, что наши части зацепились за окраину города. Дальше по ж. д. положение не известно. За нами на эту станцию шел МПВ 95-го батальона. В одном километре от станции наткнулись на немцев. Они сидели в железнодорожной трубе. Ранили одного бойца. Отделение открыло огонь, немцы (человек 15) убежали в лес. Здесь местность очень лесистая. Около станции — село. Жители возвращаются из леса. Как и везде, это старики.
21 февраля. Наши части продвигаются вперед. Идут ожесточенные бои за Губен. Мы обработали 10 км до станции Веллвитц. В 2 км от нее — передовая. На станции стоит артиллерия, минометы. Битком набито войск, во всех домах села — солдаты, так что нам не нашлось места, где можно обработать документы. Мы вернулись в то село, откуда вышли. На велосипедах сделать это можно быстро. Заимели легковую машину «опель». Было бы горючее, авто и мотоциклы стоят почти в каждом доме. Погода испортилась, моросит мелкий дождь.
22 февраля. Группе в количестве 7 человек приказано обработать ж.-д. участок Цюлихау — Швибус (26 км). На роверах едем на Гроссен (Одер). Гроссен. Одер делит город на две части. Левобережная западная часть почти вся сгорела. Мост взорван, по лестницам можно перейти и на плечах перенести велосипеды. Наши авто и подводы нигде не могут переправиться через Одер. Едем в Цюлихау. Горелые, разбитые местечки. От Цюлихау с работой прошли 8 км и на ночь вернулись в Цюлихау, на пункт сбора донесений технической разведки.
23 февраля. Идем на Швибус. За исключением трех путепроводов, линия цела. Город Швибус. Здесь на станции уже наши поезда. С востока на станцию идут две колеи: европейская и русская. На нашу колею перешито направление Москва — Берлин. Работает тут 1-я гвардейская железнодорожная бригада. Для обработки документов вернулись в село Кутшлау. В каждом доме живут немцы. Многих из них собрали сюда для окопных работ. Комендант строгий, и в селе порядок. Давно бы надо так.
24 февраля. Доехали до Цюлихау, сдали документы. Ездили на Одерек. Там переправлялись машины через Одер на пароходе. Сейчас комендант не переправляет, видно, потому, что из-за двух-трех машин в день держать под парами пароход нет смысла. Тут южный фланг 1-го Белорусского фронта, который сейчас почти весь на правом берегу Одера, потому и нет переправ. Наша техразведка действует на 1-м Украинском фронте. Прибыли в Гроссен. Здесь МПВ. Состав его почти весь новый. В некоторых частях города еще есть пожары. Кто-то еще поджигает дома. Наш батальон работает под Познанью.
25 февраля. Техническая разведка стоит в 8 км от Губена, в 300 метрах от передовой, но одной ночью отошли назад, так как фашисты сделали крупный артналет и пытались контратаковать. Стоим на станции Веллвитц. Передовая на окраине Губена. Имеем много чего курить, кушать — воспользовались немецким складом. В общем, перешли на все немецкое. С начала наступления от Вислы наша команда из батальона продукты не берет, их полно здесь.
26 февраля. Обстановка без изменений. Погода хмурая, ветер, мелкий дождь. Мимо дома, где я пишу эти строки, идут немецкие семьи. Идут из леса, из Губена. На себе тащат свой скарб. По дороге взад и вперед двигаются солдаты, тянутся подводы, фыркая, проносятся авто всех цветов и марок. Впереди и справа бьют артиллерия и пулеметы.
27 февраля. В обед по сигналу «катюши» ударила наша артиллерия. 152-миллиметровые орудия бьют из-за нашего дома, их поддерживает «катя». Дом содрогается от залпов. Артподготовка длилась 30 минут. К вечеру снова повторился интенсивный артогонь. Весь день идет бой на южной окраине Губена. Там немец еще находится на восточном берегу реки. Пехота атаковала, говорят, немного продвинулась, потом вновь отошла.
28 февраля. С утра противник вел артогонь. Снаряды рвались недалеко от нашего дома. Осколком выбило стекло в окне. Изредка отвечала наша артиллерия. Под вечер немецкую передовую «утюжили» десятка два наших штурмовиков. Сейчас из окна второго этажа наблюдал очередную штурмовку «ИЛов».
1 марта. Утром мимо дома в тыл «проскакали» полковые обозы. Спрашиваем, в чем дело? Какой-то капитан сказал, что в тыл пехоте прорвались немецкие автоматчики, они уже подходят сюда. На велосипедах мы двинули назад. Никто не знает толком обстановку. Кто говорит, что прорвались, кроме автоматчиков, и танки, и самоходки «фердинанды», а другие утверждают, что всего около сотни автоматчиков. Наша команда остановилась на станции Мерцвизе. Еле нашли свободный дом, все село занято военными. Расположились в доме мельника.
2 марта. Погода вконец испортилась, дует ураганный ветер, хмуро, сыро. Наши ездили на Веллвитц. Квартиры, где мы жили, уже заняты. Якобы вчера прорвались всего 150 автоматчиков. Они обошли пехоту, попали на артиллерийские позиции. Артиллеристы открыли огонь. Будто бы все немцы сдались в плен. В общем, положение восстановлено. Стоим в Мерцвизе.
3 марта. В лесу наткнулись на лагерь местных жителей — немцев. По-цыгански стоят фургоны, крытые брезентом, мешковиной, коврами, груженные домашним скарбом. Горят костры, немцы варят картофель. Их человек сто — старики, дети, есть немного молодых. Три солдата и лейтенант собрали их в круг. «Проводим собрание, — объяснил солдат. — Надо на работу их отправлять, окопы рыть». Да, собрание проводить трудно, если по-немецки умеешь сказать только одно: «Вас ист дас?»
4 марта. Ездил в Гроссен. Через реку Бобер по шоссе Гроссен — Губен восстанавливают мост. Работают русские солдаты и много местных немцев. В Гроссене, рядом с разрушенным, начали строить новый мост через Одер.
В Мерцвизе, в кирхе, показывали американский документальный фильм «Победа в пустыне». Погода ветреная, резко переменчивая, но температура выше нуля.
5 марта. Ночью в Мерцвизе была тревога. У Губена немец снова предпринял крупную контратаку, немного потеснил наших. Одну высотку атаковал немецкий полк и занял ее. Сейчас там идет бой.
9 марта. В Мерцвизе. Высота под Губеном снова наша. По данным разведки, немец в Губене сосредоточил большие силы пехоты и 120 танков. Наши полагают, что противник намерен атаковать по шоссе Губен — Гроссен (30 км) с тем, чтобы на Одере замкнуть наши части. Переправы через Одер в этом районе нет. Впрочем, это только предположения.
13 марта. В трех километрах от Мерцвизе взята в плен группа немецких солдат — 40 человек. Всего их было 80, остальные разбежались по лесам. Фрицев направили из Губена с целью разведки наших сил. Пленные показали, что танки в Губене стоят без горючего. Солдаты молодые — 1925 года рождения. Высота переходит из рук в руки. Выбитый немец по 5 раз в день бросается в атаки. Наши его выбивают в основном артиллерией. После хорошей артподготовки пехота атакует. Пехотинцев мало, считанные единицы, но они делают много шума, и немец от русского «ура!» удирает.
19 марта. К нам в тыл часто просачиваются группы немецких разведчиков. Сегодня ночью около взвода немцев подошли к западной окраине Мерцвизе, где наткнулись на наши секреты. Завязалась перестрелка. На окраине стоят зенитные батареи. Они тоже открыли огонь. Фрицы рассеялись по лесу. Ни с их, ни с нашей стороны потерь нет. Фашистам легко забираться в тыл — благоприятствует лес, здесь стык двух фронтов, пехоты маловато. Говорят, немцы широко практикуют сбрасывание с самолетов диверсионных групп. Все гражданское население из нашего района эвакуировано.
20 марта. Железнодорожный мост через Одер готов. Уже распустились почки на многих деревьях, начинает пробиваться зелень. Иван Лебедев ездил в Губен. Высота 106.08 наша. Под Губеном много нашей артиллерии, пехоты. Как же пробираются сюда немцы? Возможно, здесь бродят группы из разбитых дивизий, и немцы стараются перейти к своим через линию фронта.
Был дежурным, ночь не спал, писал «Стальной путь». Старшина в батальоне не нашел мой вещевой мешок. Очень жалко, пропал литературный материал к «Стальному пути».
9 апреля. С 20 марта по сей день стоим в Мерцвизе. Нового ничего нет. На фронте тишина. В Веллвитце живет группа минеров Раскина, для связи.
10 апреля. По шоссе на Губен движется много войск. Идет пехота, артиллерия, везут лодки. В Мерцвизе расположились кавалеристы.
12 апреля. Справа слышна далекая, но мощная и беспрерывная канонада. Взад и вперед движутся войска. На фронт шел кавалерийский корпус, потом повернул назад, ушел севернее. На нашем участке пока тихо.
14 апреля. В кирхе был фильм «Как закалялась сталь». Эта вещь многих уже не волнует. Старо. Каждый из нас пережил в эту войну гораздо больше Корчагина.
16 апреля. С севера и юга наши войска пошли в наступление. Под Губеном осталось лишь прикрытие — горстка пехотинцев, немного пушек. В обед из Мерцвизе мы прибыли в Веллвитц. Здесь войск нет, село пусто.
17 апреля. Под Губеном положение без перемен. Говорят, что немец взрывает город, жжет, минирует. Стрельбы нет.
18 апреля. Враг без боя отошел за реку Нейсе. На восточном берегу у него маленький плацдарм. В обед прибыли на передовую. Пехотинцы выдвинулись на берег реки. Немного била немецкая артиллерия по своим бывшим позициям. Мы расположились в здании немецкой школы летчиков, от передовой метров 600. Рядом высота, за которую когда-то были ожесточенные бои. Она сейчас голая, без зелени, разворочена снарядами, изрыта, искромсана.
19 апреля. На передовой тихо. Ночью была беспрерывная стрельба — автоматная, винтовочная — для острастки. Вчера служба технической разведки разминировала верх железнодорожного полотна. Сняли несколько десятков мин. Сегодня минно-подрывной взвод 95-го батальона проходил со сплошным разминированием откосов и полосы отвода. У них подорвались три минера на мине, в головку которой вставлен МУВ натяжного действия. Немного стреляла немецкая артиллерия. Среди четырехэтажных каменных корпусов звук разрывов звонкий, трескучий.
20 апреля. Решили сменить место стоянки. Здесь нехороший воздух от трупов лошадей, валяющихся в изобилии, кругом разлагаются остатки пищи, грязь. Перед отъездом подошел боец, попросил помощи, чтобы вынести с минного поля подорвавшегося лейтенанта. Они приехали сюда за автомашинами — двумя «студебеккерами». Лейтенант пошел искать дорогу и подорвался.
21 апреля. Наши перешли Нейсе в районе моста, заняли на той стороне реки «пятачок» метров 400 шириной.
22 апреля. Приехал подполковник Макаров с шоферами мехвзвода. «Студебекер» вытянули буксиром с высотки.
Под вечер от нас била артиллерия. Немец пошел в контратаку. Наши подразделения отошли с западного берега реки. Немец бил по селу, в соседний дом угодил снаряд. По сводке Информбюро, наши части подошли к Берлину. Вчера приезжал Глотов. Он был в районе наступления, севернее Франкфурта. Говорит, что там идут бои, по сравнению с которыми орловские кажутся игрушкой.
23 апреля. Наши войска прорвали немецкую оборону севернее Губена. Рассказывают про бои севернее Франкфурта. Немец стянул сюда свои основные силы, но наши превзошли его в этом. Беспрерывный грохот, дым, огонь. Немецкие укрепления буквально сметались огненными валами. За танками шла пехота. Много подбито наших танков, пехота несла сравнительно малые потери.
24 апреля. Немец ушел из Губена. Мы вошли на станцию. В районе моста через Нейсе прошли минное поле. На ж.-д. станции взорвано депо, водоснабжение. Поймали офицера СС. Он ехал на велосипеде, искал своих. Отдали его пехотной части. В городе жителей почти нет. Губен сильно разрушен.
К вечеру построили переправу через Нейсе. Немецкие войска находятся в лесу, в двух километрах от города. Одна половина нашей команды ушла с работой в направлении на Франкфурт.
25 апреля. Едем на автомашине вдогонку ушедшей на Франкфурт группе. Дорога идет вдоль бывшей линии фронта, некоторые села начисто разбиты. По сторонам — минные поля. Мост через канал Шпрее-Одер взорван. Наш шофер проявил большую отвагу, съехав по железобетонной плите, поставленной под углом 45 градусов.
Лесистые места, очень хорошее асфальтовое шоссе. Обрабатываем документы и ночуем под Франкфуртом.
26 апреля. Автомашиной едем в Берлин. От Франкфурта до Берлина 90 километров.
БЕРЛИН!!! Въехали в предместье. Много народа на улицах, все с белыми повязками на рукавах. Попадаются и разноцветные — французские, чехословацкие, польские и т. д. Громадные очереди у продуктовых магазинов. Остатки продуктов выдают на старые карточки. Жители расчищают улицы от обломков зданий. Много разрушенных зданий от бомбежек. В городе, около центра, идет бой.
На улицах висят фанерные щиты, на которых написано: «Битый немец — льстец и подлец, не верь ему, боец», «На работе немца используй с проком, но следи за ним зорким оком», «В одном доме с немцем жить — жизни себя лишить».
27 апреля. Движемся с работой. На станции Вилдау — паровозостроительный завод фирмы «Шварцкопф». Здесь работало много французов, бельгийцев. Сейчас они свободны, тащат ценный заводской инструмент, заходят в дома к немцам, отбирают продукты, ценные вещи. Немцы жалуются на них нашим офицерам. Дошли до Грюнау. Очень мощная станция, сильное путевое развитие. Нам по горло работы.
28 апреля. Дошли с работой до ст. Баумшюленвег. Погода хмурая, сырая, холодная. Мы втроем устроились у пожилого немца. Здесь рабочие–немцы живут очень бедно. Норма продуктов на карточки была нищенская, я не могу представить, как можно существовать на 130 граммов хлеба в день, щепотку крупы и какие-то граммы маргарина. С рук купить на рынке было очень трудно, спекуляция жестоко пресекалась. По сравнению с немецкой деревней в Берлине нищета. Здесь хорошо жилось лишь правящей верхушке.
29 апреля. В Берлине. Взвод хоронит погибшего товарища. Вырыли могилу в саду, среди клумб. Бросили прощальные горстки земли, дали залп. В стороне, за деревом, одиноко стоит офицер, закрыл лицо платком, плачет. Тяжело умирать в Берлине, в нескольких шагах от Победы…
С работой до станции Темпельхоф. Идет ожесточенный бой, беспрерывно гремит артиллерия, дуют «катюши», в воздухе — авиация. В городе, среди камней, звук разрывов — звонкий, трескучий. Минутами от грохота не слышно разговора. Впереди город заволокло дымом пожаров. На станции мы нашли два вагона немецких посылок — очевидно, солдатские. В аккуратных упаковках посылают картошку, в одной посылке оказался… торфяной уголь.
В посылках рылся русский старичок с седой бородой. Найдя кусок колбасы, он перекрестился и сказал: «Боже, твоя воля! Теперь есть чем разговеться». Оказывается, Пасха…
Рядом со ст. Темпельхоф — центральный берлинский аэродром. Наши штурмовики, заправившись, делают круг, сбрасывают бомбы. Фронт от аэродрома — 1,5 км.
30 апреля. С Пепелевым обрабатывали вагоноремонтный завод на ст. Шоневейде. Завод цел. Другая группа нашей разведки приступила к обработке берлинского метро. Немцы из города на тележках перевозят свое имущество. В детских колясках везут немощных стариков и старушек. С железной дороги тащат уголь, доски, картон. Ни в одном доме нет стекол. Лица немцев растерянны. Ходовая фраза: «Аллес капут». Не тронутые войной дома попадаются редко, здания сильно разбиты бомбежкой. Крепко им досталось от русской артиллерии.
Я еще не видел ни одной красивой немки. По сравнению с полячками они дурнушки. Русские лица отличаю безошибочно среди многонациональной толпы.
В Берлине много зелени. Каждый свободный клочок земли немцы используют под фруктовый садик. Он шагов 10 в длину и столько же в ширину. В нем обязательно фруктовые деревца, цветы и дача — аккуратный дощатый домик не больше курятника. Встречается, что такими садами занята большая площадь земли, тогда это выглядит красиво.
1 мая. Был в берлинском метро. По сравнению с московским оно выглядит бедно. Нет мрамора, скульптурных украшений — простые цементные стены, в некоторых местах выложенные кафелем. Метро идет на небольшой глубине, воздух поступает прямо с улицы через особые щели в потолке.
Погода холодная, сырая. Идет сильный бой. Сахно сдал, а Тимашов принял командование технической разведкой.
2 мая. Все говорят, что война закончилась. На улице в проезжающих автомашинах солдаты кричат «ура!», стреляют в воздух, поют песни. В городе тишина, фронт «молчит». Болтают, якобы идут мирные переговоры. Просто не верится… Неужели война закончилась?! Толком никто ничего не знает.
Цветут каштаны…
3 мая. Город Берлин вчера капитулировал. Первого мая в 4 часа утра над рейхстагом с боем водрузили красный флаг. Так говорят. (Из газет: это произошло 30 апреля.) По этому случаю вчерашние крики «ура!». За городом еще идут бои с разрозненными, несдающимися частями. Нас перебросили на западную окраину Берлина. Остановились в трех километрах от станции Ванзее. Там, у озера, идет бой. Здесь пригородные особняки — старинные, богатые. Остановились в особняке инженера-химика. Хозяин говорит по-русски, до 1912 года жил в Одессе. Погода прохладная, больше хмурая, ходим в шинелях.
4 мая. Обрабатываем станцию Ванзее. Живописное место, озеро большое, вокруг на взгорьях сосновый лес, виллы среди садов. Вчера ездили в Потсдам. Там техническая разведка 79-го батальона. Была в окружении. Сейчас бой идет далеко севернее. Наши войска продвигаются на юг.
Вилла, где мы квартируем. Отец жены инженера-химика был коллекционером. В зале собрано старинное оружие, модели парусных судов, картины, резная мебель. Здесь жили с шиком. В кабинете инженера стоит коробочка с сушеными листьями каштана. «Вот мой табак, это я курил, табаку не было»,— сказал мне инженер.
Наши офицеры вынесли на балкон несколько кресел, сидели, курили. В числе кресел вынесли старинное — вольтеровского стиля. Хозяин побоялся сказать сидящим, но меня попросил: «Будьте добры, когда уйдут господа офицеры, разрешите занести это кресло в комнату. Ему вредно быть на открытом воздухе, отсыреет. Остальной мебели не жалко, но это — ценность».
5 мая. Обрабатываем примыкающие к Ванзее линии. Здесь граница Берлина проходит по каналу Тельтов, который соединяет два озера. Достали полугрузовую машину, много горючего. Теперь у нас три авто. К вечеру приехали в Потсдам. Центр города полностью уничтожен бомбежкой. Старинный город. Какое-то огромное здание полностью уничтожено бомбой, но на остатке стены чудом уцелела фигура Геркулеса, держащего на плече земной шар.
6 мая. Обрабатываем станцию Вильдпарк и примыкающие к ней линии.
7 мая. С работой до станции Веелитцштадт. Небывалое явление: без охраны, свободно, с белыми повязками на рукавах ходят немецкие солдаты. Местные жители везут на подводах раненых. Недалеко от станции санаторный городок, госпитали, в них полно раненых немецких солдат. Бои еще идут в районе Бранденбурга. Встретил цивильного русского, идет от Эльбы. Рассказывал мне о моменте соединения наших с союзниками.
8 мая 1945 года. ПОБЕДА!!!
Можно кричать «ура!», «ура!», «ура!», «ура!».
Война закончилась!
Сегодня, пока неофициально, узнали, что вчера после обеда военные действия прекращены. Наше настроение трудно описать!!! Каждому хочется этот день провести как-то особенно. И торжественно, и весело, и так, чтобы запомнился на всю жизнь. Идут машины с красными флагами. Странно, интересное совпадение, холодные дни вчера после обеда вдруг сменились солнцем. Светло, тепло.
9 мая. Официально объявлен праздник — День Победы. Ездили в минно-подрывной взвод за спиртом. Еще не совсем стемнело, когда в Берлине вдруг ударили пушки. Начался салют. Из аэропорта беспрерывно, одна за другой, взлетают разноцветные ракеты, на улицах солдаты стреляют из всех видов оружия.
В доме фабриканта, сбежавшего к американцам, мы нашли склад вина, бутылок 300. Накрыли общий стол. Большой выбор закуски, особенно варенья всех сортов. Беспрестанно слышны тосты, крики «ура!».
10 мая. Прекрасное утро, цветет сад. Команда ездила к рейхстагу фотографироваться. Я остался на дежурстве.
15 мая. Все время работаем по узлу Берлина. Разведываем наличие подвижного состава. Работы по горло, весь день на ногах. Был в центре Берлина. Он полностью разбит. Трудно достать воды.
16 мая. Наша часть уезжает из Германии в Россию. Говорят, что пока едем в Свердловск, но по-моему, дальше. Собираемся.
17 мая. Последний день в Берлине. Команда выехала во Франкфурт. Со второй машиной мы едем завтра. Скорее на Родину! Домой!»