ОН ОДЕЛ СОЛДАТ В БРОНЮ

АЛЕКСАНДР ЛЕВЧЕНКО

В истории нашего Отечества до сих пор имеется масса малоизученных, недоступных нам по разным причинам страниц, а целый ряд бесценных документов до сих пор покоится в музейных и домашних архивах, ожидая своего часа.
Судьба, творческая биография главного конструктора лучшего танка Великой Отечественной войны и Второй мировой — легендарного Т-34, Героя Социалистического Труда Михаила Ильича Кошкина до сих пор изучены мало.
Полтора года тому назад Россия отмечала 105-летие легендарного конструктора «тридцатьчетверки». Несколько небольших публикаций в газетах — вот, пожалуй, и все, чем был отмечен недолгий, но такой заметный путь русского конструктора Михаила Ильича Кошкина…
 

МОЛЧАЛИВАЯ БИОГРАФИЯ

Поразительная человеческая судьба. Провидением ему было отведено всего сорок два года, но как они были прожиты! Даже своих главных и заслуженных наград — Государственной (Сталинской) премии и звания Героя Социалистического Труда — Михаил Ильич Кошкин удостоился только после смерти. И более чем четырехлетняя служба в армии М.И. Кошкина сразу же привлекла мое внимание.
Можно только представить, какое значение имел для выходца из бедной крестьянской семьи, получившего три класса образования, рано познавшего цену труда, именно его армейский период жизни.
Не ускользнуло от моего внимания и еще одно обстоятельство. Несмотря на широкую известность имени конструктора, при котором закладывались основы «тридцатьчетверки», о его жизненном пути и даже об истории создания этой легендарной машины известно мало. Так что к моменту встречи с моим первым собеседником число вопросов, на которые хотелось получить ответ, выросло значительно.
Знакомство с кандидатом технических наук полковником запаса Юрием Павловичем Мухиным, кропотливо собиравшим материал для той самой публикации, с которой и начиналась моя командировка, и стало отправной точкой поиска.
Мы встретились с Юрием Павловичем в подмосковной Кубинке. Там размещается Военно-исторический музей бронетанковой техники, где он работает в качестве научного сотрудника.
Узнав о цели моего приезда, Мухин предоставил для ознакомления все материалы о М. Кошкине, которые имелись на тот момент. По словам Юрия Павловича Мухина, поиск документов и материалов о Михаиле Ильиче Кошкине резко активизировался лишь во время подготовки к празднованию столетнего юбилея конструктора.
Инициатива сотрудников музея в этом поиске нашла поддержку и у Главного автобронетанкового управления Министерства обороны России. Мухин лично занимался поиском документов, выезжал на родину Михаила Ильича в село Брынчаги Ярославской области. Побывал Юрий Павлович и в Харькове, где работал в архивах знаменитого конструкторского бюро, которым в последние годы жизни руководил Кошкин. Встречался с младшей дочерью конструктора, Татьяной Михайловной, и людьми, близко знавшими Михаила Ильича.
Надо отметить, что поиск документальных материалов о конструкторе был непростым, и это не случайность или чей-то злой умысел. Михаил Ильич умер за девять месяцев до войны. КБ было эвакуировано на Урал, в Нижний Тагил. Харьков оккупировали немцы. Даже, исходя из этого нетрудно было предположить, что часть документов просто-напросто могла исчезнуть навеки.
Кроме того, близкие конструктора утверждают, что Михаил Ильич не вел дневников, да и, как мне кажется, времени делать это у него просто не было.
— Но тут нам, можно сказать, крупно повезло, — рассказывает Юрий Павлович, — на запрос музея в Санкт-Петербург, в Политехнический институт, который оканчивал Кошкин, была получена копия интересного документа, коим оказался опросный лист для вновь поступающих в высшие учебные заведения, датированный 1930 годом.
Изучая именно этот документ, Мухин обратил внимание на упоминание о службе Михаила Ильича Кошкина в Железнодорожных войсках и использовал этот малоизвестный факт в своей статье о конструкторе. Не упомянуть об этом он просто не смог бы, потому что сам является сыном потомственного железнодорожника, знаменитого Павла Петровича Мухина, который был трижды награжден знаком «Почетному железнодорожнику», что уже само по себе является редчайшим фактом.
Чувство, которое испытал, когда читал анкетные строки, заполненные рукой Михаила Ильича Кошкина, трудно передать словами.
«...С февраля 1917 года служил в армии Керенского рядовым», — писал Кошкин. Сделаем небольшое пояснение к этому периоду. Из автобиографии М. Кошкина известно, что весной того же года в составе 58-го пехотного полка он был отправлен на Западный фронт. В августе 1917 года получил ранение и находился на лечении в Москве. Потом получил отпуск и в конце 1917 года был демобилизован.
Служба в Красной Армии начинается у Михаила Ильича с 15 апреля 1918 года в железнодорожном отряде, сформированном в Москве, в который он поступает добровольцем. Летом и осенью того же года красноармеец Кошкин участвует в боях под Царицыном. Затем, в 1919 году, он переводится в Петроград и проходит службу в 3-м железнодорожном батальоне. Кроме того, достоверно известно, что в 1-й отдельной железнодорожной роте, сформированной в Петрограде в 1918 году, служил будущий начальник Железнодорожных войск, Герой Социалистического Труда генерал-полковник П.А. Кабанов, поэтому можно предположить, что военные биографии этих людей вполне могли пересекаться.
Из Петрограда батальон перебрасывается на Северный фронт, где к тому времени высадились английские интервенты, принимает участие во взятии Архангельска.
Многие изученные источники говорят о том, что именно под Архангельском будущий конструктор и его сослуживцы впервые столкнулись с английскими танками «Рикардо». Может быть, тогда красноармеец Кошкин и пришел к осознанию мощи и перспективности бронированных машин, создание которых стало смыслом его короткой, но яркой жизни. Так что можно с уверенностью сказать, что сталь его будущих танков закалялась именно в железнодорожных войсках.
После ликвидации Архангельского фронта 3-й железнодорожный батальон был срочно переброшен на Польский фронт. По дороге Кошкина свалил тиф, его сняли с эшелона, но благодаря, скорее, не чуду, а своему крепкому молодому здоровью он все же выжил.
После выздоровления Михаила Кошкина направили в 3-ю железнодорожную бригаду, в рядах которой он участвовал в боях против барона Врангеля на Южном фронте. 3-й железнодорожной бригадой в 1920 году командовал П. А. Пинский.
Это соединение принимало активное участие в сражениях и на Юго-Западном фронте вместе с другими железнодорожными частями. Военные железнодорожники 3-й бригады восстанавливали мосты и другие объекты в полосе наступления фронта. Сохранились, например, документы, которые рассказывают о боевых делах 22-го железнодорожного дивизиона 3-й железнодорожной бригады. Дивизионом командовал Н. А. Сергиевский, военным комиссаром был Ф. И. Вишневский. Эта часть отличилась при обороне участка Коростень — Малин, задержав наступление врага.
Если следовать данным биографии Михаила Ильича Кошкина, то после расформирования летом 1921 года 3-й железнодорожной бригады он был командирован в Харьков на военно-политические курсы.
Здесь, думаю, вполне уместно привести слова писателя В. Чалмаева: «М. Кошкин принадлежал к поколению, у которого с грозными годами революции и гражданской войны совпала пора становления и выбора, пора смелых решений и больших надежд».
Эта пора совпала у Михаила Ильича и с его военной службой, большая часть которой проходила в железнодорожных войсках.
Современники, близкие люди, товарищи отмечали в нем высочайшую работоспособность, умение ценить время, видеть перспективу, ладить с людьми и заражать окружающих своей творческой энергией. И не ошибемся мы, утверждая, что все эти качества закладывались, формировались в годы его военной молодости.
Коротко очерчивая фронтовой путь военного железнодорожника Михаила Кошкина, я намеренно опустил пока интереснейший факт, который, возможно, во многом и дает ключ к пониманию этого потрясающего русского феномена — создателя лучшего танка второй мировой войны. И каким порой невероятным образом служба в Железнодорожных войсках может дать толчок к рождению оригинальных технических идей, венцом которых становится создание уникальных образцов вооружения. Но об этом рассказ впереди.
А пока, завершив все дела в Москве, я отправился в Харьков. Этот город занимал уже все мои мысли. За окном вагона поля сменялись лесами, иногда виднелись милые русскому сердцу сельские церквушки, вызывая созерцательное настроение. А память вдруг нечаянно подсказала, что в те предвоенные годы в Харькове, где Михаил Кошкин руководил КБ, трудился на паровозоремонтном заводе скромный паренек Виктор Мирошниченко — легендарный впоследствии военный железнодорожник, удостоенный звания Героя Советского Союза (посмертно). Едва ли когда пересекались их жизненные дороги. Но оба они, каждый по-своему, отдали всю свою жизнь без остатка во имя защиты родного Отечества…
Музейные работники — это собиратели памяти. Им, скромным и незаметным труженикам культуры, мы во многом обязаны сохранением национальной памяти, а значит, и национального духа. И надо низко поклониться им в пояс за то, что в череде исторических перемен и нередкой конъюнктурной «забывчивости» они сберегают для нас не просто вещи и документы, но и сам дух эпохи, далекой или близкой.
С волнением переступал я порог Народного музея истории производственного объединения «Завод имени Малышева». Предприятия в своем роде легендарного. Более ста лет назад здесь начали выпускать паровозы, а уже в двадцатые годы нынешнего столетия был произведен первый в стране трактор. В 30-е годы на Харьковском паровозостроительном заводе освоен выпуск танков, разработку которых и вело КБ завода.
Директор музея Анна Валентиновна Быстриченко, человек, увлеченный и неравнодушный, немало поведала о жизненном и творческом пути знаменитого конструктора. Множество документов и материалов о Михаиле Ильиче — результат многолетней кропотливой работы и добрых взаимоотношений, сложившихся у сотрудников с родными и близкими М. И. Кошкина. Некоторые уникальные документы были переданы сюда супругой конструктора Верой Николаевной и его младшей дочерью Татьяной Михайловной. Однако пора. Откроем личное партийное дело Михаила Ильича и мысленно перенесемся из Харькова конца 90-х в Вятку начала 20-х.
 

ТАЛАНТ — ОН ВО ВСЕМ ТАЛАНТ

Вглядываясь в судьбу Михаила Кошкина, я думал о непостижимой логике провидения. Путь до цели — не всегда кратчайшее расстояние. Да и сама цель — это смысл жизни, обрести который дается не каждому.
В Вятку выпускник Московского коммунистического университета прибыл на должность... помощника директора кондитерской фабрики. Вскоре стал и ее директором. Назначение это покажется удивительным, если не знать о «кондитерском» прошлом Кошкина. С одиннадцати лет до призыва в армию он работал на знаменитых кондитерских фабриках Москвы, сначала учеником кондитера, а затем и мастером. Так что, образно выражаясь, впоследствии танковые «деликатесы» для будущего противника готовил не только талантливый конструктор, но и профессиональный кондитер.
Удивительное свойство незаурядного человека: он везде хорош. В короткое время фабрика под его руководством становится одним из самых благополучных предприятий Вятки. В музейных фондах есть любопытный документ — протокол заседания фабричного комитета, где содержится настоятельная просьба коллектива — на некоторое время задержать Михаила Ильича в нынешней должности перед назначением на вышестоящую. Мотив прост — он должен подготовить достойного преемника, иначе фабрика понесет с его уходом убытки.
Вообще, в биографии М. И. Кошкина отчетливо прослеживается одна закономерность: его направляют на самые трудные участки — и успех дела всегда обеспечен. Нашего героя ждала блестящая партийная карьера, а он мечтает о серьезном образовании. Читаем воспоминания его супруги: «Михаилу Ильичу очень хотелось учиться. Сколько же надо было готовиться, чтобы поступить в вуз, но он упорно занимался. Днем работал, а ночью сидел за книгами».
В 1929 году, в свои тридцать лет, Михаил круто меняет судьбу и становится студентом Ленинградского технологического института.
В те годы бурного подъема промышленности страна остро нуждалась в квалифицированных инженерно-технических кадрах. Учебе Михаил отдавался без остатка, осваивал науки самозабвенно. Производственную практику будущий инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов проходил на Горьковском автозаводе. Директор «ГАЗа» доверил практиканту ответственную должность мастера дефектного отдела. Михаил не только заслужил почетную «Книжку ударника», но и зарекомендовал себя перспективным специалистом. Руководство «ГАЗа» вышло с ходатайством в Наркомат тяжелой промышленности о направлении Кошкина после окончания вуза на предприятие.
Но линия жизни пошла по другому направлению. Преддипломная практика будущего инженера проходила в опытно-конструкторском отделе одного из Ленинградских заводов. Отдел занимался проектированием опытных образцов танков. Сегодня, пожалуй, и удивишься тому, насколько серьезные и ответственные задания доверяли студентам в те годы. В конструкторском коллективе не раз бывал Сергей Миронович Киров. Он-то и разглядел в серьезном студенте необыкновенный талант и природную одаренность. Вот как пишет об этом в своей документальной повести «Сотворение брони» уральский писатель Я. Резник: «Не раз указывая на Кошкина, Сергей Миронович советовал — нагружайте его хорошенько, не бойтесь поручать сложную работу. Удивительно башковитый и цельный мужик. Этому по плечу большие дела, этот себя покажет».
По окончании преддипломной практики Кошкин, увлеченный проектами создания новых танков, решает посвятить этому свою жизнь. Но хорошие специалисты нужны везде. Из Горького в институт и Наркомат тяжелой промышленности идут бумага за бумагой о направлении его на автозавод. Кошкин решается обратиться к Кирову с просьбой дать ему возможность заниматься проектированием танков.
Они встречаются. На вопрос Кирова, почему Кошкин решил идти именно в танкостроение, тот отвечает вполне определенно. Мол, интерес к бронетехнике у него возник еще во время гражданской войны, когда он воевал на бронепоезде в составе Железнодорожных войск. Окончательно же укрепился в своем решении на практике в Ленинграде.
В тот же вечер Киров позвонил Серго Орджоникидзе, руководившему Наркоматом тяжелой промышленности: «Серго, я нашел самородок!..»
Мы же остановим свое внимание на факте службы Кошкина на бронепоезде, который хотя бы отчасти объясняет загадку создания лучшего танка второй мировой войны.
Идеи не рождаются на пустом месте, они — плод наблюдений, размышлений и творческого поиска. В сущности, можно найти немало общего в бронепоезде и танке: броневая защита, огневая мощь, мобильность и маневренность, автономность экипажа, многое другое. В начале нынешнего столетия военно-техническая мысль часто развивалась аналогиями, сравнениями. Не удивительно, что в опытно-конструкторском отделе Михаил Ильич не раз вспоминал годы военной молодости, боевые эпизоды. Я далек от того, чтобы вдаваться в примитивные рассуждения о каком-то прямом переносе достоинств одного образца вооружения на другой. Но подсказать, направить вектор инженерной мысли в верном направлении, родить оригинальную идею — логичное следствие в науке.
В своей книге «М. И. Кошкин и его «тридцатьчетверка» П. Козлов, использовавший материалы Центра документации новейшей истории Кировской области, пишет: «После ленинского призыва к коммунистам усердно обучаться броневому делу Михаил Ильич был направлен на бронепоезд».
Бронепоезда для своего времени были отличной боевой и мобильной ударной силой. Первые из них в русской армии были созданы в мастерских 6-го и 9-го железнодорожных батальонов. В годы гражданской войны они широко применялись в составе Железнодорожных войск.
Факт службы М.И. Кошкина на бронепоезде подтверждает и конструктор Вадим Николаевич Белошенко, с которым я познакомился в Харькове. Вадим Николаевич работал вместе с Героем Социалистического Труда Александром Александровичем Морозовым, соратником Кошкина, возглавившим КБ после его смерти. Более 30 лет Белошенко изучает жизненный и творческий путь Михаила Ильича. Многие из своих отпусков он провел в Ленинграде, Кирове, Москве, где работал и учился Кошкин, в поисках малоизвестных фактов его биографии, был хорошо знаком и с Верой Николаевной Кошкиной.
Поиск и изучение документов времен гражданской войны дают основание Белошенко утверждать, что бронепоезда особенно интенсивно применялись на фронтах, где в свое время воевал Кошкин: в боях за Царицын, при контрнаступлении под Петроградом в октябре 1919 года, при отражении десанта врангелевцев. В целом Красная Армия располагала 17 бронепоездами.
Кстати, очень хорошо они себе зарекомендовали на Польском фронте, что подтверждает и сам противник. «В последних боях на всем фронте, — гласил приказ по 3-й польской армии, — самым серьезным и ужасным противником являются неприятельские бронепоезда, против которых наша пехота бессильна». Интересный факт: уже в годы Великой Отечественной войны на бронепоездах устанавливались башни с пушками от Т-34.
 

СЕМЬЯ БЫЛА ЕМУ ОПОРОЙ

Мне посчастливилось встретиться с двумя дочерьми конструктора — Тамарой Михайловной и Татьяной Михайловной. Они хранят в своей памяти прекрасные воспоминания о прогулках с отцом по Харькову, посещениях цирка, многом другом из далекого детства. С большой теплотой рассказывают о своей матери Вере Николаевне, которая всегда была надежной опорой мужу, много сделала для сохранения памяти о нем после смерти. До последних своих дней вела переписку с музеями, собирала газетные вырезки и другие материалы о нем.
Три дочери конструктора не уронили фамильной чести. Старшая, Елизавета Михайловна, почти полвека учила детишек географии, живет сегодня в Новосибирске. Тамара Михайловна стала геологом, объездила с экспедициями весь Урал, защитила кандидатскую диссертацию. Татьяна Михайловна — кандидат наук, доцент, преподает в Харьковском университете. Судьба разбросала их по разным городам, живут они скромно и едва ли кто из их соседей догадывается, что с ними рядом проживает одна из дочерей создателя легендарной «тридцатьчетверки».
С волнением вспоминают они о том дне, когда в 1990 году Указом Президента СССР М.И. Кошкину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Это был первый случай, когда такое звание присваивали посмертно. А спустя несколько лет неожиданно приехал к жене конструктора посол России на Украине и вручил от имени Президента роскошную шаль.
Официальное признание заслуг конструктора наступило десятилетия спустя. Но его гражданский подвиг от этого не умаляется. Благодарность простого солдата-танкиста за сохраненную жизнь, за победу в поединках с «тиграми» и «пантерами» — что может быть лучшей памятью?!
Сама же история создания Т-34 так же притягательна, как и судьба конструктора. Но об этом следующий рассказ.
Судьба Михаила Ильича Кошкина заключает в себе одну из нравственных загадок русского характера. Многое было против него: непонимание идей конструктора специалистами, недоброжелатели в высших эшелонах власти, немыслимые сроки и условия создания танка. Но провидение, извечный спаситель России, вложило в него ту необыкновенную силу таланта и духа, которая преодолеет все. Спустя годы военные историки многих стран признают: Т-34 был обязан своим рождением людям, которые сумели увидеть поле боя середины двадцатого столетия лучше, чем это мог сделать кто-нибудь на Западе. А пока молодой инженер начинал тернистый путь к своей цели...
Чтобы увидеть это будущее поле боя, Михаилу Кошкину, выпускнику института, предстояло еще многое осознать и промыслить наперед. В Ленинграде, в отделе, где он проходил преддипломную практику, молодой конструктор принимает непосредственное участие в создании быстроходного колесно-гусеничного танка Т-29 и среднего танка с противоснарядным бронированием Т-111 (Т-46-5). Работа шла удачно, и вскоре его назначают на должность заместителя главного конструктора отдела. Организаторский талант Кошкина особенно проявляется в умении сплотить творческий коллектив, зажечь идеей. В 1936 году группа конструкторов отмечена наградами, в том числе и Кошкин, который удостаивается ордена Красной Звезды.
Ключ к пониманию идеи создания Т-34, вероятно, надо искать в том периоде работы Кошкина, когда конструкторский коллектив занимался танком Т-111. Весьма примечательно то, что экспериментальный образец «стоодиннадцатого» стал первым в мире танком с противоснарядным бронированием. До тех пор прогресс в мировом танкостроении выражался в растущих скоростях танков, увеличении их прочности, запаса хода, некотором упрощении внешнего вида. Броня защищала экипаж лишь от ружейно-пулеметного огня и не претерпевала каких-либо изменений. И это неудивительно, поскольку противотанковой артиллерии в ту пору не существовало, а любое, даже самое малое, утолщение брони влекло за собой длинную цепь неприятностей для конструкторов. И хотя Т-111 имел немало недостатков и не был принят на вооружение, но он уже воплощал в себе прозорливое предвидение роли танков в будущей войне.
Погружаясь в конкретные проблемы танкостроения, Михаил Ильич пришел к твердому убеждению, что нельзя идти проторенными путями. «Работать не вдогонку, а на обгон. В конструкции использовать не аналог, а тенденцию. Создавать такой танк, который был бы перспективен и не требовал существенных изменений», — не раз говорил он сотрудникам, и эти слова становились кредо в работе.
В конце 1936 года М. Кошкин назначается начальником конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода. Харьковский период деятельности станет самым ярким и, увы, драматичным периодом его жизни.
В КБ Кошкина встретили настороженно: приехал неизвестный человек, наделенный Орджоникидзе большими правами. Но лед настороженности быстро растаял, когда Михаил Ильич представился коллективу просто: «Давайте знакомиться. Я — Кошкин». А его высочайший профессионализм, конструкторский талант снискали ему большое уважение. Менее чем за год Кошкин с ближайшими помощниками А. А. Морозовым, Н. А. Кучеренко, другими конструкторами разработает модернизацию танка БТ-7 с установкой на нем дизельного двигателя, чему не было аналогов в мировом танкостроении.
А в это время из охваченной огнем республиканской Испании в Москву приходит пакет с фотографиями танков, поставляемых СССР республиканцам. Сожженные, искореженные, развороченные снарядами боевые машины, среди которых были БТ и Т-26, которые разрабатывались и производились в Харькове. Нет, эти танки были неплохими для своего времени. Но появившаяся у немцев противотанковая артиллерия и крупнокалиберные пулеметы сводили к нулю возможности противопульной защиты БТ и Т-26.
В 1937 году коллективу ставится задача спроектировать новый колесно-гусеничный танк, которому присваивается индекс А-20. Заказчик — автобронетанковое управление РККА — видел в нем машину с лучшими, чем у БТ, характеристиками, но каких-то принципиальных изменений не предложил. Михаил Ильич отчетливо осознавал всякую бесперспективность будущей модели. На свой страх и риск он подбирает инициативную группу лучших конструкторов, которая, наряду с работой над заданным образцом, проектирует чисто гусеничный танк. Он менее скоростной, чем предшественник, зато обладает более мощной броней и пушкой. Позже инициативная модель получила официальное название — А-32, а в самом конструкторском бюро ее называли «Подкидышем», «Своим» или «Встречным».
 

«ВАШИ ГУСЕНИЦЫ — ЭТО КАЛОШИ НА БОТИНКАХ»

Сущность танка — это его огневая мощь, защита и подвижность. В 30-е годы в мирном танкостроении еще не определились с концепцией, какому из трех свойств отдать предпочтение. Кошкин решил эту проблему на удивление просто: в основу нового гусеничного танка были заложены параметры, которые не ущемляли ни одно из этих свойств, причем они рассматривались конструктором как крайне необходимые и одинаково важные. Конструкторы поставили перед собой исключительно дерзкую и сложную задачу: сохранить машине маневренность, присущую среднему танку, обеспечить экипажу броневую защиту, дать танку самое мощное оружие.
Но творческая мысль пошла еще дальше. «Ребята, поменьше сложностей, — говорил своим молодым коллегам Кошкин. — Делайте все так, чтобы машина была доступна любому». Этот гениальный конструкторский принцип оценят позже, во время войны, когда пришлось налаживать на эвакуированных заводах массовое производство танков и, восполняя потери, готовить танкистов в кратчайшие сроки.
Но тогда, в 38-м, у Кошкина и его «Подкидыша» было немало высокопоставленных недоброжелателей. С высоты сегодняшнего дня изумляешься не только инженерному таланту, но и человеческому мужеству русского конструктора, который до конца отстаивал свои идеи, рискуя очень многим. А это, быть может, еще больший подвиг!
Удивительно, но даже генерал-полковник Д. Павлов, командующий танкистами в Испании, поддержал решение принять на вооружение неперспективный танк А-20. На Главном военном совете РККА заместитель наркома обороны СССР Г. Кулик запрещает Кошкину даже упоминать о своем проекте, а тот не только неведомым способом проносит макет «Подкидыша», но именно с него начинает свое выступление. Г. Кулик, не ожидавший такого оборота, резко обрывает конструктора:
— Ваши гусеницы — это калоши на ботинках. Будем делать А-20.
Знал бы наперед маршал, разжалованный в генерал-майоры в 1942-м, что через несколько лет этими «калошами» будет раздавлен миф о непобедимости фашистских танков. Но тогда, на совете, противники Кошкина проголосовали за танк со смешанной ходовой частью, аргументируя это боевым опытом, полученным в Испании. Действительно, быстроходные БТ неплохо там себя показали: когда сбивали гусеницы, они шли на колесах. «Но это — на скалистых испанских грунтах, а не на пашнях и болотах России, да еще в распутицу», — стоял на своем конструктор.
Неожиданно для многих Кошкина поддержал Сталин. Он предоставил конструктору свободу действий, сказав, что истина определится после сравнительных испытаний.
На этом противодействие маршала Кулика конструктору Кошкину не закончится. Видимо, сама судьба России во многом решалась на линии противостояния этих двух людей. Но в такой нравственной исторической схватке уже побеждает не отдельный человек, а то, что мы называем провидением. Человек лишь несет в себе полученные свыше дар и силу проведения.
Летом 1939 года А-20 и А-32 были представлены госкомиссии для сравнительных испытаний. Поразительный срок создания Т-34! Гений конструктора и самоотверженность инженеров и рабочих, истинно русская способность выкладываться до конца и понимание высокой цели, творческая дерзость и вера в свои силы — все это стало предвестником той исторической минуты, когда будет принято решение о серийном производстве танков. Но эта минута еще не настала.
Танк производит большее впечатление на наркомов обороны и машиностроения Ворошилова и Малышева. Это впечатление еще больше усиливается, когда Т-34 блестяще проходит войсковые испытания, вызвав даже аплодисменты после преодоления, в один из дней, водной преграды. На танк устанавливают длинноствольную 76-миллимитровую пушку с небывалой доселе начальной скоростью снаряда, увеличивают лобовую броню. 19 декабря 1939 года, то есть почти 60 лет назад, танк, созданный под руководством Михаила Ильича Кошкина, получает свое наименование Т-34 и принимается на вооружение Красной Армии.
В марте 1940 года в Москве должен был состояться очередной показ новейших танков для членов правительства. Дирекция запросила разрешения на отправку на смотр двух «тридцатьчетверок». Кулик прислал срочную телеграмму: «Погрузку танков и выезд в Москву запрещаю». Причина — танки не имели установленного пробега. И тогда Кошкин, дабы «добрать» недостающие километры, сам решает вести танки в Москву. По заснеженным дорогам и полям вел боевые машины конструктор, сидевший за рычагами. Сильно простуженный, с температурой, он вместе с механиками устранял поломки. Гнал и гнал «тридцатьчетверки», ведомый своей звездой, которая высоко сияла в небе России. Показ в Кремле был ключевым в истории создания Т-34 и его, конструктора, звездным часом.
«Ну что, ребята, мы победили! Будем делать гусеничный танк», — задыхаясь от кашля говорит он своим соратникам. Отказывается ехать поездом и возвращается в Харьков со своими родными машинами. Вскоре, 26 сентября 1940 года, за девять месяцев до начала войны, он умирает.
К 22 июня 1941 года было выпущено 1225 танков Т-34, а за всю войну — несколько десятков тысяч. Мстя уже мертвому русскому конструктору, в октябре 1941 года немецкие самолеты остервенело, бомбили городской крематорий в Харькове, где покоилась урна с прахом Михаила Ильича Кошкина. Фашисты будто предвидели свои будущие поражения, намеренно нанося бомбовый удар по объекту, не имеющему военного значения. И в этом тоже было провидение. Ведь немецкая разведка, после первых приграничных боев, поначалу даже побоялась докладывать Гитлеру о появлении у русских чудо-оружия. Чуял зверь, откуда исходит опасность.
А вот о своем земляке, приобретшем всемирную известность, жители его родной деревушки, что на Ярославщине, узнали лишь после войны. Но память о нем берегут, и по сей день. Об этом наш следующий рассказ.
 

ДВА ГЕРОЯ НА 60 ДВОРОВ

Выдающийся человек — всегда тайна. Пытаясь приблизиться к пониманию духовных истоков творческого гения, мы устремляемся на его малую родину, будь то столичный город, дворянская усадьба или обыкновенная деревушка. Вглядываемся в природу, которая есть материнское начало всего, в строения, несущие в себе отпечаток былого, в людей, чьи деды или отцы были причастны к судьбе своего знаменитого земляка. И думаем об одном: почему именно здесь, а не в другом уголке Отечества, Бог одарил необыкновенным талантом и творческой прозорливостью простого крестьянского паренька, имя которого навсегда останется в мировой истории и вечно будет дорого русскому сердцу.
Вот ведь как бывает. Жила-была небольшая деревушка Брынчаги на шестьдесят дворов, о которой, поди, и в самом Переславльском районе Ярославской области мало кто знал. Теперь же название села занесено во все энциклопедии мира. Это как сыновья благодарность своей малой родине, которая у человека одна. Девяносто с лишним лет назад уходил из Брынчагов в Москву на заработки 11-летний Миша Кошкин. Мне довелось проделать весь этот путь, только в обратном направлении.
Древний Переславль-Залесский встречал сиянием куполов всех своих диковинных храмов. Поражала своей красотой зеркальная гладь Плещеева озера, по водам которого Петр Первый водил в учебные атаки корабли своей флотилии. Сорок километров до Рахманово по красивейшей дороге пролетели незаметно. Сельские виды вызывали умиротворенное настроение. Всюду, даже в самой маленькой деревеньке, виднелись старинные церквушки. Покой здесь кажется незыблемым из века, хотя эта древняя русская земля познала немало тревог и трагедий. Бывал тут и лихой татарин из Орды, несший смерть и разрушение, и поляк-интервент. Постоянные думы русича были не только о хлебе насущном, но и о защите родного очага.
Мальчонкой впитывал маленький Миша бабушкины рассказы о защитниках родной земли, о горе-беде, которое не раз приходило сюда. А впечатления детства очень часто оказывают нравственное влияние, которое определяет наш выбор в жизни.
Уже в Рахманово узнал, что до Брынчагов автобусы не ходят. Но четыре километра не расстояние для военного человека, и я отправился в путь. Вскоре показались купола старой церкви, аккуратные деревянные домики.
«Мой дед и отец — землепашцы», — так писал Михаил Ильич в анкетах, сохранившихся до нашего времени.
О родных конструктора известно немного. Семья жила бедно. Его отец имел маленький надел и вынужден был заниматься отхожими промыслами. В 1905 году, работая на лесозаготовках, он надорвался и умер. У матери на руках остались трое малолетних детей.
В девять лет Миша окончил три класса сельской школы и через два года отправился на заработки в Москву, чтобы хоть как-то помочь матери. Работая на кондитерских фабриках, две трети своего заработка отправлял домой. Иногда и сам приезжал погостить в Брынчаги. Вот то немногое, о чем узнал до своей поездки в ярославскую глубинку.
В Брынчагах мне подсказали, как найти бывшего лесника Беляева — одного из здешних старожилов. Виктора Павловича я застал за кладкой печи в бане. Приезду военного журналиста он не удивился. Пять лет назад, когда в селе праздновали столетие со дня рождения своего знаменитого земляка и открывали бюст, сюда понаехало немало журналистов, представителей промышленности и Вооруженных Сил. Стал Беляев и героем репортажа, показанного по НТВ.
Удивительное дело. Имя М. И. Кошкина еще в сороковые годы вошло в энциклопедии, а о том, что он — создатель легендарного Т-34, в селе узнали только в семидесятые от заезжего лектора. Поразмыслили сельчане: значит, у нас два героя и оба Кошкины.
Они не родственники — однофамильцы. Как это нередко бывает в русских селениях, одну фамилию носит, чуть ли не половина жителей деревни. Командир взвода автоматчиков лейтенант Алексей Кошкин, будучи тяжело раненным и окруженным немцами, подорвал себя и их гранатой. Звание Героя Советского Союза ему присвоено посмертно. Об этом мне рассказала бывшая сельская учительница Анна Александровна Кошкина.
Виктор Павлович прекрасно помнит двух Катерин, родственниц Михаила Ильича. Знавал конструктора и ныне покойный Иван Васильевич Тюленев. Они были родственниками и друзьями с детства. Когда Михаил Кошкин приезжал в двадцатые годы в деревню, то собирались вместе все сельчане. Он был прекрасным рассказчиком, и люди с удовольствием слушали его.
За неторопливой беседой выяснилось, что напротив избы Виктора Павловича стоял дом, где жила семья Михаила Ильича. Но он, как и большинство других домов, сгорел во время сильнейшего пожара в 1938 году. С тех пор в деревне называют тот год «пожарным», но дома продолжают строить деревянными. Правда, из года в год все меньше.
Молодежь уезжает отсюда, потому и школу закрыли. Средний возраст сельчан уже перевалил за сорок. А ведь когда-то было в деревне 180 дворов. Плотницким мастерством и резьбой по дереву здесь владели отменно. Жители любили украшать свои дома резными ставнями.
— В шестидесятом году, — рассказывает Виктор Павлович, — познакомился я в Глебово (деревеньки этой теперь нет) с дедушкой, который посулил мне дать рукописную книгу, где и о Брынчагах немало сказано. Но книга куда-то исчезла. Говорят, название деревни пошло от поселения монголо-татар. Кстати, в километрах двенадцати отсюда, на самой высокой точке Ярославской области, находится древнее захоронение ордынцев — Тархов холм, куда не раз наезжали археологи.
На мой вопрос, чем еще славились Брынчаги, Виктор Павлович с гордостью отвечал:
— Как чем? Землицей-кормилицей славились. Коней табуны целые были, коров и гусей не сосчитать. В войну-то, сколько на фронт продуктов отправляли. А леса, у нас какие! Кабаны в изобилии водятся, встречаются и олени. Даже медведи изредка в село заходят пошалить...
Многое возвращается на круги своя. Потихоньку оживают Брынчаги. Все больше москвичей, в том числе и отставные военные, покупают или строят в деревне дома. А чему удивляться — места благодатные, красивые. В соседнем селе Мясищево подолгу живет известный композитор Алексей Рыбников, который утверждает: здесь лучше сочиняется, потому что музыка в воздухе разлита.
К радости сельчан, к столетнему юбилею М. И. Кошкина местные власти проложили сюда хорошую дорогу. Так что Михаил Ильич даже после смерти в чем-то помогает землякам.
Уезжал я из Брынчагов с некоторой грустью. Не хотелось расставаться с людьми, которые приветливо встретили и немало поведали интересного. Благодаря им, образ Михаила Ильича Кошкина стал для меня ближе, понятнее, светлее. Здесь, на его малой родине, по-особому ощущаешь душу русской земли, которая питает талантом и силой своих сыновей, защитников и сберегателей России.
Екатеринбург — Москва — Кубинка — Харьков — Брынчаги — Екатеринбург