ОДНА РОДИНА — ДВА ГОСУДАРСТВА

Историческая наука хорошо проследила динамику формирования многих современных наций. Русская и украинская — не исключение.
Процесс исследования их истории бесконечен. Выявление все новых и новых подробностей развития этих наций позволяет время от времени делать важные обобщения, дающие возможность на качественно новом уровне осмысливать процесс развития русской и украинской наций.
Важные выводы можно сделать в очередной раз и сейчас. Главный из них: интеграционные процессы в национальной сфере представляют собой лишь фрагмент глобального развития человечества. Чье-то желание или нежелание затормозить этот процесс в исторических масштабах почти незаметно, но хорошо ощутимо людьми, живущими в этом стремительно меняющемся мире.
Русский и украинский народы с момента формирования их «зародыша» в виде родоплеменных отношений неуклонно продвигаются по исторической спирали к своему растворению друг в друге.
Над ходом истории люди не властны, какие бы высокие посты ни занимали, какие бы национал-патриотические теории ни изобретали.
Разумеется, в процессе реализации этой исторической тенденции есть свои как ускоряющие, так и замедляющие факторы. К числу замедляющих факторов относятся как русский, так и украинский национализм.
Историко-психологический анализ природы национализма убеждает в том, что в его основе лежит внутренняя неуверенность, своеобразный комплекс неполноценности нации. Он присущ народам, этнический ареал которых размещен в своем большинстве в депрессивных государствах. Германия, Италия, Испания, Франция 1930-1940-х годов, современная Украина — печальное тому подтверждение. «Националистические выбросы» - это политика государств-неудачников, пытающихся национальными амбициями и «националистической энергией» компенсировать неэффективность собственной экономической и социальной политики.
Почему в России плохо укореняется национализм? В этом заслуга не правоохранительных органов, а общего оптимистического настроя нации. Россияне интернациональны по своей исторической сути. Это видно на примере их отношения к современным националистическим экспериментам на Украине: никакой озлобленности, никаких обид в отношении к Украине, украинцам. Есть сопереживание, есть изумление, есть ирония, но озлобленности в российском обществе по отношению к братскому народу нет. Когда министром обороны на Украине был назначен мой однофамилец С.Т. Полторак, многие приятели и просто знакомые звонили мне, чтобы, как говорит теперь молодежь, «поприкалываться»: интересовались, когда буду ставить магарыч за якобы мое назначение на высокую должность.
Тот факт, что я украинец, в России никого не волнует. В стране на всех социальных уровнях сложилась прочная социальная установка: да будь ты хоть марсианином, был бы человеком нормальным.
На Украине в моральном плане ситуация совершенно совпадает с обстановкой периода политического экстремума Гражданской и Великой Отечественной войн: в качестве лекарства от экономического хаоса часть политиков предлагает препараты националистического действия.

Значительная часть населения видит в современной России причины всех своих бед. Русских, мягко говоря, не любят. Сегодня не любят. Но история богата прошлым, а современность — своим будущим.
Вспомним, что в средние века столицей всей Руси был не только Киев. До него столицами были Ладога и Великий Новгород, а после Киева — Владимир, Москва. Ряд историков считает, что в XIII веке великокняжеские функции во многом выполняло и Галицко-Волынское княжество. Географические акценты политического управления смещались, а население непрерывно продолжало формировать свою этническую историю. Размежевание по национальному признаку больше происходило и происходит в головах у людей, а не в каких-то биологических сферах.
Чем больше проходит времени, тем стремительней идет эволюционный процесс, тем меньше отличий остается между русскими и украинцами. История доказала, что национализм — это оружие тактического, а не стратегического действия.
Национализм подобно клопу способен подолгу обходиться без питательной среды, без крови, но при её появлении он быстро восстанавливается. При этом клоп никогда не перестанет быть клопом, а национализм национализмом, в какие бы красивые патриотические одежды он ни рядился.
В ходе масштабных событий истории интеграционные процессы несказанно ускоряются. Пример тому — трудный опыт Великой Отечественной войны. Это испытание при всей своей трагичности стало мощным фактором объединения людей. Объединения духовного, социального и национального. Подобно тому, как на Куликовом поле воины разрозненных княжеств Руси впервые ощутили себя новой общностью — русскими людьми, точно так же, победив общую боль и беду, фашизм, воины из разных союзных республик ощутили себя новой общностью — советскими людьми. Да, Советского Союза нет, как перестала существовать когда-то единая Русь, но духовные, культурные, социальные, а в ряде случает этнические связи остались, не утратив своей былой прочности.
Гитлеровский план «Барбаросса» предусматривал, как известно, нанесение мощных ударов и на Южном направлении — по Украине. При этом в расчет бралась возможная лояльность части населения региона. Но еще в августе 1940 года в генштабе сухопутных войск Германии был разработан самый первый план вторжения в СССР под названием «Ost» («Восток»). Его автором был генерал-майор Эрих Маркс. «Ost» предусматривал сосредоточить значительную часть усилий вермахта на украинской территории. План не был принят Гитлером, но стал своеобразным черновым наброском плана «Барбаросса». 22 июня 1941 года командир егерской дивизии Э. Маркс уже в звании генерал-лейтенанта вступил во главе своего соединения на территорию Советской Украины. 25 июня он был тяжело ранен, и его боевой путь на украинской земле был завершен.
Все военные замыслы германских генштабистов учитывали не только военный, но и социально-политический потенциал Украины. Надо признать, что при всей спорности их взглядов на ситуацию на Украине, её захват не представлялся им легким. Как показали дальнейшие события, практика оказалась для Германии еще более суровым испытанием.

Украина во время Великой Отечественной войны была очень разной. Часть её населения сотрудничала с оккупационными властями, но еще большая геройски воевала против них в партизанских формированиях, действовала в подполье. Множество украинцев сражалось в рядах Красной Армии и на флоте. По мнению Л.Д. Кучмы Украина во время Великой Отечественной войны дала фронту более 7 млн. воинов, половина из которых погибла в боях против гитлеровских войск, а порядка 50% из тех, кто выжил, вернулись домой инвалидами. Свыше 250 украинских сел было сожжено фашистами. 3,5 млн. мирных жителей Украины погибли, а 2,4 млн. насильно отправлялись на работу в Германию. В последние годы в печати отмечалось, что СССР в годы Великой Отечественной войны потерял более 31 млн. человек. Из года в год эти данные уточняются, и количество погибших, как выясняется, становится все больше.
Вероятно, все эти цифры не точны. Порой имеющиеся данные противоречат друг другу. Но несомненно одно: братство русских и украинцев в годы той Великой войны было скреплено вместе пролитой кровью.
Представляют интерес идеи бывшего сотрудника социолингвистического отделения СС Г. Шмидта-Рора, ставшего еще в 1918 году соавтором политико-языковой концепции для оккупированных регионов России. Более двадцати лет спустя, в годы Великой Отечественной войны, он, будучи уже не только теоретиком, но и практиком организации языковой и культурной политики на советских территориях, писал в одном из своих трудов: «Русский народ вот-вот перейдет к <…> общерусскому стандартному языку, и таким образом станет европейским народом. Если эта общность русского народа будет развиваться и дальше, это приведет к тому, что даже окончательное поражение русского государства не уничтожит исходящей от него опасности. Следовательно, эту общность необходимо уничтожить. Союз Советских республик <…> должен быть разложен на свои естественные составляющие — на племена, где это только возможно. Под предлогом права наций на самоопределение необходимо создать этим племенам собственное национальное сознание, которое бы находилось в подчеркнутой оппозиции к русскому. <…> Украинцам необходимо создать свой шрифт…, свой словарный запас, сознательно отдаляющий его от русского языка. От того, будет ли достигнута эта цель, вполне может зависеть судьба грядущих веков».
В годы войны Германия не успела осуществить те планы. Ряд нынешних украинских политиков пытается наверстать упущенное.
Мой дед по линии отца Гаврила Филиппович Полторак, крестьянин с Елисаветградщины, награжденный двумя «Георгиями» в Первую мировую, погиб в декабре 1944 года.

Его односельчанин и мой дед по линии мамы Никодим Яковлевич Напольский вернулся с войны живой с солдатской медалью «За отвагу» и с тяжелым ранением. В госпитале он познакомился с земляком из украинского райцентра Новомиргорода Героем Советского Союза капитаном Михаилом Николаевичем Тургелем, который после войны жил в Ленинграде.
Михаил Николаевич в 1947 году принял в своем доме дочь фронтового друга Марусю, ставшую моей мамой. Мой отец приехал в Ленинград, пройдя фронт и службу в послевоенной армии. Родители, выходцы из украинского села, не сразу освоились в огромном российском городе. Но близость украинской и русской культур, знаменитая доброжелательность ленинградцев помогли им быстро найти себя в новом мире. Мама работала инженером, отец, окончив Ленинградский университет, стал успешным руководителем.
Я же, родившись в Ленинграде, но с двухмесячного возраста ежегодно проводивший все лето на Украине, в селе, где все жители — родня или добрые соседи, воспринимал Украину Родиной.
Сейчас друзья моего сельского детства постарели, многие родные, увы, перебрались на погост, а душа моя болит и печалится от горя, обрушившегося на два родных для меня народа.
По закону нельзя иметь двойное гражданство. Но можно ли запретить страдать за две мои близкие Родины, связанные общей судьбой?
Многие в России и на Украине любят пускаться в рассуждения по поводу «непримиримости» русских и украинцев на протяжении веков. Это хороший повод кое в чем разобраться.
Задумывался ли кто-нибудь о том, что понятие «русский» и «украинец» - «непостоянные величины», обладавшие на протяжении веков непрерывной динамикой?
Еще в IX веке в условиях зарождения древнерусской государственности в общую орбиту взаимодействия было втянуто более двухсот крупных племенных союзов, среди которых были не только восточно-славянские, но и финно-угорские. Все они торговали между собой, сообща отражали набеги степняков, но при этом и активно ассимилировались, благо религиозных барьеров у язычников не было.
Что же касается печенегов и половцев, то они не только воевали против русичей, но и активно сотрудничали с ними, часто заключая не только военные, но и брачные союзы. Все это сопровождалось непрерывными взаимными набегами, в результате чего плененные и изнасилованные женщины измерялись многими тысячами.
Где теперь те финноугры, половцы, печенеги и многие другие фигуранты далеких времен?
Они далеко не все полегли на полях сражений. Большинство из них просто растворилось в этнических «баталиях», став скромными кирпичиками в формировании будущих поколений, именующих теперь себя русскими, белорусами и украинцами.
События XIII-XV веков, жесточайшая зависимость Руси от Золотой Орды, наложили на письмена истории свои этнические печати. Возможно, у безграмотных оппонентов есть исключительно целомудренное представление о способах взимания дани ордынцами. Я же таких взглядов на этот деликатный процесс не разделяю.
Кто-то мне скажет: «Но была же Запорожская сечь — хранитель казацкой славы и этнической стерильности!».
Как потомок запорожцев скажу: «Слава — была! Со стерильностью дело обстояло сложнее».
Казачество вообще и Запорожское, в частности, это сложный социальный продукт с могучей протестной составляющей. Беглые крестьяне, униженный и оскорбленный люд, романтики, герои, конокрады, вояки, авантюристы всех мастей, включая проворовавшихся служителей культа и мелких чиновников — вот далеко не полный перечень ручейков, стекавшихся в вольные воды Запорожской сечи. Когда приблудного кандидата в запорожцы принимали в Сечь, думаете кто-нибудь интересовался его «пятой графой»? Интересовались, какой он рубака, и какой выпивоха. И то, и другое имело значение, а национальность — нет.
Не будем забывать, что даже в запорожцах растворились остатки варяжской крови, которая текла в жилах не только прибывших с Олегом в Киев воинов, но и по мнению ряда историков многих дружинников Аскольда и Дира.
Добавим к этому многовековые активные контакты Руси с Византией, основу которой оставляли темпераментные греки.
Не секрет, что шведы и всяческие ганзейцы с севера, эсты и ливонцы с северо-запада, поляки и литовцы с запада, а сменившие греков турки весьма раскрасили и без того пеструю этническую палитру, начавшую от века к веку все больше дифференцироваться на русских, белорусов и украинцев.
При этом, не будем забывать, что границы на этом постдревнерусском пространстве были, как в современном Евросоюзе, почти прозрачны. Народ до полного закрепощения мигрировал по мере сил из конца в конец в поисках лучшей доли. «Почти сложившийся русский» бежал на теплый юг, становясь «почти сложившимся украинцем», а «без пяти минут украинец», устав от панского беспредела, сбегал на более стабильный север, навеки становясь русаком.

На рубеже XVI-XVII веков ситуация в регионе обострилась до предела. Турки расширялись на север, давая исторический мастер-класс современному НАТО, подобравшемуся к границам России. На территории современного райцентра города Первомайска, что в Николаевской области, сошлись границы сразу трех держав: Турции, Речи Посполитой и России. Хорошее место для формирования межнационального коктейля.
Крымское ханство, ощущая поддержку сильной Турции, вплоть до покорения Россией во времена Екатерины Второй, непрерывно проводило стихийные набеги на земли окраинной России — территории будущей Украины, жители которой для своей защиты пытались сформировать государство, то отбиваясь, то нападая на ненавистных ляхов, москалей и турок. И в тех непростых условиях ассимиляционной процесс, как говорится, никто не отменял. Не только турки, крымчаки, литовцы и поляки, врываясь на просторы украинских степей, грабили, насиловали и уводили в полон местных красавиц. Запорожское казачество было не менее удачливым в разбойном промысле. Кто в силах подсчитать, сколько полек, литовок, турчанок и крымчанок на протяжении веков исправно воспроизводили на свет казакам будущих украинцев?
Во времена Екатерины Второй ситуация изменилась. На южных рубежах возник ряд крепостей, соединенных «промежуточными» гарнизонами и военными поселениями.
Подполковник австрийской армии и по совместительству проходимец и авантюрист по фамилии Хорват пообещал духовной преемнице Петра Великого при её поддержке привести для организации военных поселений неподалеку от крепости Елисаветы (будущий город Елисаветград, ныне — Кировоград) несколько тысяч обученных военному делу сербов, черногорцев, болгар, молдаван, гагаузов. Затея государыне показалась перспективной. Одарила она прохиндея генеральским чином, хотя сербов он привел вдвое меньше, чем обещал. Роты-сёла стали возводиться вдоль пограничной реки Большой Выси, что впадает в Синюху — приток Южного Буга. Выходцы с Балкан обзавелись не только хозяйствами, но и женами, многочисленными детьми. Их роты-сёла носили такие же названия, что и в далекой Сербии — Мартоноша, или как в южной Венгрии Каниж (Надоканиж). Непривычные для тех мест названия. Да и самих потомков сербов, черногорцев и прочих почему-то до сих пор считают исключительно молдаванами, хотя ничего общего между ними нет.
А за рекой Большой Высью уже была Польша. Жили там кроме поляков в изобилии и евреи, которых на Украине до третьего раздела Польши и не видывали.
К концу XVIII века, после расчленения несчастной Польши, рухнул тот имперский «железный занавес» и еще больше смешались в этнических объятиях будущие украинцы.
Вернувшись на пару веков назад, вспомним, что Переяславская Рада 1654 года не милость высокую оказала России, а выбирала из трех зол. Не успев по ряду «технических» исторических причин создать собственную государственность, Украина не могла претендовать в силу политической, экономической и военной слабости на приращение своих территорий за счет Польши, России или Турции. Но её не очень-то мирные соседи не хотели церемониться с «осколком» древней Руси и желали поглотить Украину, мотивируя свое желание лишь наличием такового.
Украинским лидерам того времени предстоял трудный выбор — стать вассальной частью одного из трех государств. После сомнений и споров решено было примкнуть к России: все же государство православное, да и поляков с литовцами несколько десятков лет назад отправило в политический нокдаун.
С тех пор и «задружили», довольствуясь периодическими радостями типа победы над русскими войсками при Конотопе, возводимой теперь в ранг едва ли не Куликовской битвы.
На Украине в честь 350-летия победы под Конотопом была даже выпущена юбилейная памятная монета. Это, конечно, дело государства какие монеты выпускать. Только надо бы помнить, что главной и наиболее мощной силой, сражавшейся под Конотопом против русских войск, была конница крымских татар. По большому счету то была их победа, а не украинцев. Кстати, в составе русской армии в тот момент воевало немало запорожцев и более 2000 жителей Украины. Так что, еще очень большой вопрос, кого победили под Конотопом.
Но Конотоп Конотопом, а вся украинская элита постепенно перебралась в Москву, а позже и в Петербург. Русские графы да князья начали активно обзаводиться украинскими поместьями. Процессы эти обильно сопровождались переездами огромной дворни, что заметно разнообразило весь спектр русско-украинских связей. В современном Петербурге есть два исторических района города — Старая Деревня и Новая Деревня, основанные исключительно украинцами. Их потомки теперь — коренные петербуржцы, русские.
XIX век усилил начатое дело. Гоголь, Шевченко — только вершина украинского айсберга, растворившегося в культурных и этнических водах России. Развитие во второй половине XIX века железнодорожного транспорта лишь ускорило начатое дело: Петербург «загакал», Киев заговорил по-русски и не может остановиться до сих пор.
Если добавить, что в советские времена ассимиляционные процессы завертелись с невиданной силой, на фоне которых робкое влияние поляков, румын, венгров, чехов, словаков почти не заметно, то возникает важный вопрос. Неужели после всех этих этнических опытов истории, помноженных на участие в формировании «чистоты нации» участников Первой и Второй мировых войн, в России и на Украине еще найдутся фантасты, верующие в нацстерильность?
Врачи утверждают: нет здоровых людей, есть недообследованные! Вслед за ними как доктор, но не врач скажу, что в природе нет чистокровного русского или украинца, есть человек, не знающий своей родословной.
Как историк я профессионально поработал над изучением своей родословной. Работал, в том числе, в украинских и российских архивах. В результате сумел докопаться до корней, уходящих в события лишь конца XVII века. Выяснилось, что у меня, «стопроцентного» украинца, кроме украинских корней есть еще польские, сербские и гагаузские.
Думаю, что у любого русского и украинца ситуация с «этническим прошлым» такая же.
Нравится кому-то или не нравится, но кровное родство у русских и украинцев — это не политическая агитка, а факт истории.
Но есть и другой исторический факт. Нас сплотили две мировые войны и сроднили две близкие культуры.
Я не могу понять, почему нужно «москаляку на гыляку», тогда как столько беды, сколько принес украинский народ себе сам, выбирая вороватых правителей, не принес ему никто. Я горжусь тем, что я украинец. Но я горжусь еще и тем, что могу сказать это в России, и почти любой россиянин меня поймет и поддержит.
В 2014 году я впервые за много лет не ездил с семьей на Украину. Хотя родина моих предков находится в центральной части страны и боевые действия там не идут.

Родное село мне не снится, но, когда вдруг просыпаюсь по ночам, долго не могу уснуть: вспоминаю родных, друзей, забытые сельские запахи и звуки.
До прошлого года мы с семьей ухаживали за десятью могилами на нашем сельском кладбище: скашивали траву, красили оградки, устанавливали новые. Дети приносили пращурам букеты цветов, слушали мои рассказы о прадедах и прабабушках. Убежден, без знания их жизненных историй у моих сыновей не будет правдивого представления об истории Украины и России — нашей с ними общей Родины, Руси.