журнал СЕНАТОР
журнал СЕНАТОР

ФЕЛЬДЪЕГЕРИ ПОБЕДЫ

Они доставили в Москву Акт о капитуляции фашистской Германии и Знамя Победы.
Pobeda-60 — Победа-60

Алексей СеменковАбдусамат ТайметовЭтим пилотам Великой Отечественной войны посчастливилось войти в историю тем, что 9 мая 1945 года они доставили в Москву Акт о капитуляции фашистской Германии и Знамя Победы. Слева — первый пилот, командир 10-й гвардейской авиационной дивизии, генерал-лейтенант Алексей Иванович Семенков, а справо — герой нашего рассказа, первый узбекский пилот, кавалер ордена Ленина, орденов Отечественной войны II степени и Боевого Красного Знамени Абдусамат Тайметович Тайметов. Именно он в звании лейтенанта стал вторым пилотом на легендарном ЛИ-2, который доставил в Москву из Берлина Акт о капитуляции фашистской Германии и Знамя Победы.

Это уникальный труд — воспоминания первого лётчика Узбекистана, умершего ещё в 1981 году, однако все эти годы семья ветерана бережно хранила его рукописи. Незадолго до своей трагической гибели (в авиакатастрофе в Перми в 2008 году) внук Абдусамата — Бабур передал этот материал для публикации.
«Мой дед — пишет внук кавалера ордена Ленина, орденов Отечественной войны II степени и Боевого Красного Знамени Абдусамат Тайметов Ансар Тайметов — был замечательным человеком; не потому, что он прошёл интересный жизненный путь, а потому что все его помнят как исключительно доброго и отзывчивого человека. Наверное, это самое важное оставаться в людской памяти за теплоту сердца и готовность помочь...
Война в его жизни была самым важным событием, воспоминания о ней, в конечном счёте, и поставили точку в его пути. Именно 22 июня 1981 года, когда воспоминания о войне вновь всплыли в памяти деда, ему стало плохо с сердцем, а через несколько дней его не стало....
После войны дед продолжал летать в ГВФ и сделал неплохую карьеру став начальником аэропорта Ташкента, но в один из дней, когда ему было 63(!) года он оставил свой пост и поступил на юридический факультет и закончил его на «отлично». После этого он долгое время работал главным юрисконсультом управления. Воистину заряд этого человека был огромен и созидателен.
Осталось много рукописных воспоминаний моего деда. Привожу отрывок, где он описывает доставку Красное Знамя Победы и Акта о капитуляции Германии в Москву».


 

Абдусамат Тайметов«Тайметов Абдусамат, родился в семье бедного крестьянина в 1909 г. в селе Чернак, Туркестанского района южно-казахстанской области КазССР.
С малых лет остался без отца — он умер в 1914 году, и без матери — умерла в 1911 году, нас сиротами остались две старшие сестры и три брата, а я был средним. До совершеннолетия воспитывался у двоюродного брата.
— Воспитание комсомола с первых же дней для меня было железной дисциплиной, выработало твёрдую волю, решимость по любому вопросу, который встречался в моем жизненном пути, — вспоминает Абдусамат.
— Осенью 1933 года подал заявление принять меня в Балашовскую авиационную школу лётчиков комиссии по набору в училище при Совете АСОАВИАХИМ в Ташкенте.
Отборочная комиссия среди двенадцати принятых вместе со мной кандидатов приняла нас в лётную школу. Когда приехал в г. Балашов, Саратовской области, я оказался единственным узбеком среди двух тысяч курсантов, обучавшихся на лётчиков и техников.
Поскольку я был один узбек, очень старался учиться, чтобы не отстать от товарищей, чтобы не отчислили меня, т.к. я ещё плохо знал русский язык и тем более авиационную терминологию по изучению частей самолётов и мотора. Когда я успешно закончил теоретическую подготовку, то на моё счастье моим инструктором оказался лётчик Константин Иванович Карташов, который родился в Джамбуле (бывший город Аулия-Ата) и вырос среди узбеков и овладел узбекским языком. В процессе обучения летать он очень помог мне овладеть авиационной техникой и полётами до высшего пилотажа.
В 1936 году успешно окончил школу лётчиков и прибыл в Ташкент. Ведь я оказался первым лётчиком-узбеком в истории авиации Узбекистана!..
Международная обстановка к 1941 году осложнилась, на европейском континенте шла война. В СССР заботились о подготовке кадров — лётчиков. В марте 1941 года в Сыр-Дарье — посёлке, была организована учебная эскадрилья по подготовке лётчиков, куда меня направили командиром. 22 июня 1941 года началась война — фашистская Германия вероломно напала на нашу страну — Советский Союз. И по призыву партии и правительства СССР весь народ стал направлять свои силы против врага…

Тайметов и его супруга Нашей задачей было подготовить высококвалифицированных лётчиков для фронта. С марта 1941 года по декабрь 1942 года я работал командиром звена 43-й учебной эскадрильи и подготовил 71 лётчика для фронта и попросил руководство, чтобы меня отправили на фронт — бороться против врага.
В 1943 году меня обучили летать на новом типе самолёта — ЛИ-2, двухмоторный, может возить пассажиров, груз; а как военный самолёт — бомбу и боеприпасы, был вооружён пулемётом с вращающейся башней для защиты от нападающих вражеских самолётов.
После обучения мне поручили перегонять самолёты из Ташкентского авиазавода на фронт — в действующую армию, что выполнял наравне с другими товарищами. Февраль 1944 года. Наконец-то, мою просьбу об отправке на фронт удовлетворили и направили на фронт — я попал в 10-ю гвардейскую авиационную дивизию, которая базировалась недалеко от Москвы.
Меня закрепили во второй ночной полк, задача которого состояла в том, чтобы летать к партизанам и помогать им всем необходимым для борьбы в тылу врага, для победы. Этой помощью является: боеприпасы, медикаменты, питание, обмундирование, пополнение личным составом с радиостанцией, вывоз раненных из тыла и другие.
В течение 1944 года я выполнил 109 боевых вылетов, за что имею ряд правительственных наград. После прибытия в полк, на второй день меня назначили летать в качестве провозного вторым пилотом на двухмоторном самолёте американского производства, так называемого «самолёта Сикерского СИ-47». Вылетели в 5 часов вечера из Московского аэродрома и прилетели на следующий день после восхода солнца. На борту самолёта был один человек, его надо было перебросить в глубокий тыл врага. Общей сложностью полет продолжался более 16 часов.
Это было моё первое боевое крещение на фронте, т.к. при перелёте линии фронта вражеские прожекторы ловили и обстреливали мой самолёт на высоте три тысячи пятьсот метров, мы маневрировали — пикировали, приглушив работы моторов, меняли курсы направления и благополучно уходили. Таким образом, это задание было выполнено с честью.
В этих полётах были незабываемые эпизоды, о которых нельзя не написать, хотя бы коротко.
Три раза сильно повредили мой самолёт зениткой и истребителем врага, я летал только ночью. Из трёх случаев дважды выполнял полёты на одном моторе с грузом, каждый раз по три с половиной тонны боеприпасов для партизан. Выбрасывал грузы с парашютом под Минском в лесу к партизанам. Третий случай, когда зенитный снаряд попал в крыло возле бензобака, а первые два случая — вражеские истребители с целью сбить мой самолёт пикировали на меня и повредили мотор. Каждый раз уходил из под обстрела манёвром и выходил из прожекторных лучей.

Тайметов и его супругаОсень 1944 года. Наш штаб получает тревожную телеграмму от командира партизан С.А. Ковпака на Западной Украине. Они попали в окружение и с каждым часом кольцо сжимается, а уходить и прорвать кольцо окружения отряду мешает большое количество раненных. Необходимо сегодня же ночью выслать большой самолёт, чтобы он привёз боеприпасы, совершил посадку и забрал раненных. Начальник штаба Притицкий решил поручить выполнение этого задания нашему экипажу. Экипаж изучил обстановку, местоположение отряда Ковпака, какие знаки костров будут использованы, площадку посадки, её поверхность и возможные препятствия. Погрузили в самолёт около трёх с половиной тонн боеприпасов, сделали расчёты и соблюдая меры предосторожности вылетели до захода солнца. Погода была облачная по всему маршруту, поэтому перелетали линию фронта в облаках и уже в полной темноте. Когда точно определили точку приземления, сходу пошли на посадку. В это время внизу шла перестрелка между врагом и партизанами. Заметив наш самолёт, перестрелка прекратилась. Посадку совершили в конце поля у леса. Там находились партизаны, и они с радостью вышли навстречу во главе с Сидором Артемьевичем. Экипаж вышел из самолёта, я доложил Ковпаку о выполнении его просьбы и попросил срочно начать разгрузку самолёта. Он обнял меня и поздоровался со мной и членами экипажа. После разгрузки он быстро зашёл со мной в самолёт и спросил, о том, сколько я могу взять раненных. Я ему ответил, что 24 человека без личных вещей, так как площадка короткая и трудно будет взлетать. Он со мной согласился.
Тайметов и его сынИз леса стало выезжать много бричек, которые подвозили раненных. Ночь была очень тёмная и я видел лишь размытые силуэты. Пока происходила разгрузка-погрузка, я разговаривал с Ковпаком под крылом самолёта. Он спросил:
— Как там, на «большой земле»?
Я ответил, что скоро будет победа над врагом и в любое время мы готовы прилететь к нему на помощь. Он увидел у меня в руке батарейный фонарик, которым я освещал вокруг, чтобы лучше видеть и говорит:
— У тебя хороший американский фонарик подари мне его.
Я это сделал с удовольствием. В ответ он мне подарил новую немецкую фуражку офицера и говорит:
— Учись стрелять по фашистам как наши партизаны, тренируйся стрелять на фашистской фуражке.
Я взял и поблагодарил его за совет. Он при мне разобрал фонарик, пощупал детали. Остался доволен.
— Мне пригодится, спасибо! — сказал он.
Потом он рассказывал о дальнейших продвижениях отряда. В конце я пожелал ему успехов в трудных боевых делах. Тут бортмеханик и помощник командира Ковпака доложили, что самолёт загружен ранеными, к ним приставлена одна медсестра и все готово к вылету. Мы попрощались с командиром и партизанами, я мельком посмотрел на часы и удивился, справились со всем за двенадцать минут! Экипаж сел в самолёт, и мы запустили двигатели. В это время зажглись три костра, показывающие направление взлёта. Затормозив самолёт, я дал полный газ моторам и отпустил тормоз. Самолёт побежал по полю и стал набирать скорость. На половине поля я дал полный форсированный газ — максимальная мощность двигателей, впереди же был виден только чёрный лес как сплошная высокая стена. Я оторвал самолёт от земли раньше, чем было необходимо, и прижался к земле, чтобы не терять скорость, а ближе к лесу «горкой» поднял самолёт, едва не задев кромки деревьев, и опять уже над лесом стал прижиматься к земле, набирая скорость и уходя к лощине холма. После взлёта немцы открыли огонь по нашему самолёту — трассирующие пули хорошо были видны ночью. В темноте и полной облачности уходили по проложенному маршруту, давая разнобой оборотам моторов, чтобы они «чавкали» как немецкие самолёты. И так до линии фронта летели на высоте 100-150 метров. Моментами пролетали над немецкими полевыми аэродромами, они даже давали сигналы на посадку, думая, что это их самолёт.
Во время всего полёта постоянно думал, почему так тяжело взлетели, хотя двигатели работали нормально, а площадка была более — менее сносной? Я эту загадку оставил «на потом», чтобы позже посоветоваться с членами экипажа и узнать их мнение по поводу тяжёлого взлёта.
Абдусамат Тайметов и его самолёт Ли-2Абдусамат Тайметов с однополчанами в центре с усамиПролетев линию фронта, уже утром благополучно приземлился на свой аэродром в г. Ровно. Нас встречал полковник Притицкий, я ему доложил о выполнении боевого задания и передал большой привет, и благодарность от легендарного С.А. Ковпака. У самолёта стояло много людей и санитарных машин. Мне захотелось разузнать причины тяжёлого взлёта. Я встал у двери самолёта и стал считать моих раненных пассажиров, их оказалось сорок три, а сорок четвертой была молодая красивая блондинка очень энергичная и с боевым взглядом — медсестра, сопровождавшая раненных партизан. «Вот это да!» — говорю сам себе, и дрожь берет меня. С одной стороны страшно, а с другой стороны — радость за то, что благополучно доставил такое количество раненых. А ругать бортмеханика и штурмана за плохой контроль при погрузке раненых уже не было смысла. Впоследствии я рассказал это полковнику Притицкому. Самолет был грузовой — десантного варианта, по бортам салона в два ряда установлены металлические съёмно-складные сидения. Партизаны, худых и маленьких затолкали под сидения, а остальные сели как положено на сидения в два ряда. Когда я проходил в кабину, то в тусклом свете бортового фонаря я их не заметил, а смотреть под сидения даже и не думал. Бортмеханик тоже не следил, так как осматривал матчасть, штурман был занят в кабине со своими расчётами, а бортрадист упорно искал связь. Таким образом, при посадке раненных никакого контроля не было, а партизаны по-партизански запихали раненых столько, сколько влезло в самолёт, ещё и «спрятали» часть раненых под сидения. Хорошо, что все окончилось благополучно.
После выполнения этого особого полёта впервые наш экипаж бал награждён медалями «Партизану отечественной войны» I степени. Медаль мне вручили в Киеве в военном штабе. Это была моя первая боевая награда, осенью 1944 года…

Абдусамат Тайметов в центре

— Радисту. Свяжитесь с командной вышкой, а механику запуск моторов!
— Есть!
— Есть!..
Запустили двигатели, и командная вышка разрешила нам по радио рулить самолёт на старт, т.е., на взлётную дорожку, или так называемую полосу. Мы все это слышали, потому что тоже надели наушники кроме бортмеханика.
Из окна кабины пилота мы через дорожку увидели, что дежурный по телефону махнул белым флажком, что означает дорога свободна, а люди ещё махали нам руками, как бы говоря с большой надеждой, что до скорого свидания с победой!!!
Потихоньку подрулили до взлётной полосы, а аэродром зелёный, чистая трава и ещё чище, если идёт дождь, и я просил разрешение на взлёт, «на борту все в порядке, я борт такой-то...» и, получив разрешение на взлёт, дал плавный газ. Штурвал держим — командир и я, а бортмеханик следит за точностью мощности двигателей секторов газа.
Какое у меня было чувство на душе, я не знаю и не заметил, как самолёт оторвался от земли, ощутив, что в воздухе, чуть прижал самолёт к земле, чтобы набрать скорость, а в это время мигом оглянулся ко мне командир Семенков и улыбнулся. По всей вероятности, в какой-то момент он что-то заметил в моем замешательстве...
Команда:
— Убрать шасси! — бортмеханик потянул рычаг — ручку уборки шасси вверх и потихоньку точка высотного давления краны заработали, по «пищали» и маленький стук — шасси убраны и на приборном щите зажглись две красные пометочки, что означает «шасси убраны».
Набирали высоту, моторы работали на номинальных оборотах, высота примерно 50-70 метров — мы в облаках, дождевые капли бьют по лобовым стёклам кабины пилота, идёт набор высоты 100-200-300 пробили облачность, а там чистое небо, с левого борта самолёта чистый диск только, что восходившего солнца. На небе ни одного облачка, а внизу белое, волнистое кипящее облако. Продолжали набирать высоту, уже 1500-1800 метров. Над территорией Украины земля полностью видна и хорошо ориентируешься. Перелетели Киев, который сильно пострадал от бомбёжки врага. Очень жаль глядеть на его израненное тело.
Через какой-то промежуток времени мне не терпелось сидеть, и я все думал, все-таки кто и что за люди в пассажирском салоне? Попросил разрешение Александра Ивановича Семенкова:
— Товарищ командир, разрешите выйти и пройтись в задний багажник?
Командир разрешил. Я отдал ему штурвал, спокойно встал и вышел в пассажирский салон.
Когда зашёл в спальный салон увидел на диване в нижнем белье беленького старика с беленькими подстриженными усиками. Прошёл общий салон — люди в военной и гражданской формах. Кто смотрел на меня, т.е. на кого попадал взгляд, кивал головой, здоровался и прошёл до хвоста самолёта. Открыв дверцу заднего багажника и убедившись, что там все в порядке, я закрыл дверцу и смотрел с хвоста самолёта на людей, сидящих в креслах самолёта, какое-то время глубоко думал, что за люди и куда мы их ввезём? Так как нет точных данных места приземления.
Возвращаюсь обратно в кабину пилота, но когда зашёл, где спал беленький старик, вдруг он обратился ко мне:
— Товарищ пилот, здесь очень жарко, нельзя ли пустить немного холодного воздуха?
Я отвечаю:
— Сейчас будет нормально!
Прошёл через передний багажник и вошёл в кабину пилота и, не садясь на своё место, говорю в ухо бортмеханику, что в спальном салоне очень жарко, откройте немного заслонку холодного воздуха, это сразу было выполнено. Я возвращаюсь обратно к этому старику и спрашиваю как теперь? Он отвечает, что нормально:
— Большое спасибо, товарищ пилот!
И я возвращаюсь на своё место. По всей вероятности командир полка заметил, что я туда-сюда ходил. Взял за штурвал управлять самолётом и все думаю, а все же кто этот старик? Потом не выдержал и все же осмелился спросить у командира.
— Товарищ командир, кто он такой белый старик спит на диване?
Он приятно улыбнулся и сказал, чтобы всем членам экипажа было слышно:
— Этот беленький старик есть министр иностранных дел СССР товарищ Вышинский, — и широко улыбнулся, довольный собой, что выдал нам «секретную информацию».
Все мы — члены экипажа, тоже радостно улыбнулись, что-то на душе весело стало, а мне почему-то стало не только веселее, но ещё более ответственным наш полет и постарался держать курс точно, по указанию штурмана держа точную высоту, которую показывает прибор по шкале «фута».
Пролетели Варшаву, которую планомерно взрывали войска противника перед отходом. По-видимому, город был очень красивый. До этого я был в Варшаве после её освобождения, где получал серебрёную медаль с крестом «За поле брани».
Приближаемся к полевому аэропорту на границе Польши и Германии.
Командир мне говорит:
— Открывайте пакет!
— Есть открывать! — и открыл, а внутри ещё один опечатанный конверт.
Командир прочёл и вернул мне письмо и вскрытый пакет (конверт). Теперь я читаю конверт:
— На высоте 300 метров над аэродромом сделать 2 круга и дать два раза зелёный ракетный выстрел в сторону аэродрома вниз! Должны подняться шесть истребителей и тогда открыть второй конверт. В случае, если истребители не поднимутся в воздух, садитесь на этот аэродром и ждите следующих указаний из Москвы!
Сделали первый круг и один выстрел ракетой зелёного цвета и сразу в воздух поднялись шесть истребителей, ожидавших на старте аэродрома.
Пока истребители набирали высоту и приближались к нам, я открыл второй конверт и подал командиру. Он прочёл письмо и отдал мне на сохранность и немедленно дал указание проложить маршрут на Берлин –рассчитать время и определить курс полёта маршрута, хотя в письменном указании, который прочитал командир, все расчётные данные определены, определено даже какую держать высоту. Все это было рассчитано на вырезке маршрутной карты, так называемой «десятикилометровке».
Быстро проложен маршрут, как было указано в письме и по данному маршруту истребители должны сопровождать наш самолёт до самой посадки на аэродроме «Темпельгоф» в Берлине.
Высоту набрали 1800 метров, истребители пролетают по три с двух сторон, поскольку их скорость большая, уходят далеко вперёд и опять возвращаются и так продолжалось пока летели до Берлина. Время идёт, подсчёт делает штурман корабля. Все становиться напряжённое, так как сопровождение истребителей заставляет меня быть более внимательным и напряжённым при управлении самолётом. Командир в это время ведёт разговор с радистом, подавая распоряжения, что сообщить в Москву.
Приближаемся к Берлину, снижаемся до 300 метров, окрестность города зелёная. За время войны много видел разрушенных городов, но такого разрушенного города как Берлин не видел никогда. Город ещё дымит. Пытаюсь одновременно, и смотреть на город с воздуха и управлять самолётом не упуская из виду аэродром. До посадки радист уже сообщил в Москву, что мы находимся над берлинским аэродромом «Темпельгоф» и идём на посадку и ожидает подтверждения о принятой радиограмме.
По указанному направлению захожу на посадку. В это время я был на столько напряжён, что не почувствовал даже соприкосновения шасси с землёй, а очнулся только тогда, когда начали торможение.
Меня странно удивило то, что когда начали рулить по дорожке, с двух сторон на каждом 50 метровом расстоянии стояли офицеры с золотыми погонами и красными флажками в руках. Это оказывается знак чести в приёме самолёта, на борту которого находились представители Советского государства — Верховного главного командования, во главе которого стоял И.В. Сталин.
Подрулили к указанному месту и выключили моторы. Бортмеханик открыл дверь и по лестнице спускались наши пассажиры. Через окно кабины пилотов я заметил, что тот беленький старик уже в официальной форме министра иностранных дел. Мой командир также вышел вместе с ними, а я вышел последний.
Сколько корреспондентов, фото, кинокамеры — их счёты не было. К самолёту первым подошёл генерал Соколовский и поздоровался с Вышинским и остальными делегатами. А наш экипаж стоял у выходной двери самолёта. В пятидесяти метрах от нас стоял почётный караул — солдаты Советской Армии, входившие первыми в Берлин ещё 1 мая 1945 года.
Наш самолёт охраняют советские солдаты. К самолёту допускают только наш экипаж. Все мы отдыхали, когда в полночь с шумом к самолёту подъехало много легковых автомобилей и первым, кого я встретил, был командир А.И. Семенков. Мы все вышли из самолёта, у всех приехавших людей на устах улыбка, радость и поздравления. И в этот момент я слышу громкие слова «Победа!.. Победа!..» и от счастья мы все обнимаемся и целуемся.
Команда — посадка пассажиров. Штурман докладывает, что все пассажиры в количестве двадцать два человека посажены в самолёт.
Я стою рядом с Алексей Ивановичем недалеко от двери самолёта и в этот момент среди провожающих к нам подходят двое, один в военной форме, а второй в гражданской. Из портфеля офицер высокого роста достаёт пакет, опечатанный сургучной печатью, и передаёт человеку в гражданской форме. А он, в свою очередь, передаёт его в руки Алексея Ивановича Семенкова, крепко пожимает ему руку и говорит, что этот пакет необходимо доставить в Москву, что здесь Пакт о капитуляции поверженной фашистской Германии, а этот свёрток — Знамя Победы! В свою очередь документы и свёрток командир передал мне, и мы пожали друг другу руки. Командир отвечает, что задание будет выполнено.
В этот момент в Москве было 4 часа утра.
Радость и ликование собравшихся людей, их разговор о победе, о совещании союзников с отрывками доносились до нас. Меня стало волновать одна мысль: как максимально обеспечить безопасность полёта и быстрее долететь до Москвы.
Запуск двигателей, махаем рукой через окна кабины пилотов, включаем фазы для руления самолёта и после разрешения отруливаем на взлётную полосу. По радио дали разрешение на взлёт, и мы полетели, взяв курс прямо на встречу восходящего солнца. По указанию командования маршрутная линия была «ломанная» (данное выражение применяется на авиатрассах, когда вместо того, чтобы летать по прямой линии, самолёт летает по ломанной линии, под разным углом курсов, что в опасных случаях вводит в заблуждение врага).
Пролетели часа полтора как вышедшее солнце начало светить прямо нам на встречу, в глаза. Небо чистое ни единого облачка. Высота показала пока тысячу пятьсот метров. Москва передаёт фактический прогноз погоды в городе и на аэродроме. Полет продлился около шести часов. В Москву прилетели примерно в одиннадцатом часу.
Самолёт приземлился и плавно прокатился по асфальтной полосе. Мы уже издалека видим, как народ собрался встречать нас у аэровокзала центрального аэропорта (это сегодня почти центр Москвы, что между станциями метро «Динамо» и «Аэропорт» — ред.).
Я заволновался, так как по поручению командира пакет с Пактом о капитуляции фашистской Германии находился у меня в штурманском планшете, и свёрток — Знамя Победы, лежало под правым локтём возле сиденья пилота. Волнение у меня поднимается, хочется кричать «Ура, Победа!»…
Подрулили к указанному месту, затормозили и выключили мотор. Я сразу отдал командиру в руки пакет и знамя, как ценный, самый ценный груз, что на земле такой ценности не существовало за всю историю человечества. Весь экипаж от всей души пожимает командиру руку, с гордостью о выполненном большом правительственном задании. Мы с довольным взглядом проводили командира, и пошли за ним до входной двери, а пассажиры в свою очередь уже давно вышли и перемешались с встречающими людьми. Когда мы подошли к двери, командир уже был на земле, где его поздравляли «с победой», и в это время он серьёзно докладывал кому-то о выполненном полете и отдавал одному пакет, а другому свёрток со Знаменем Победы. Я точно помню одно, что рядом с ним стояло 4 человека — два генерала и двое в гражданской форме. Вокруг нас стояла уже толпа народа, и фотокорреспонденты щелкали кнопками своих фотоаппаратов.
Радость, волнение, улыбки, рукопожатия, обнимочки… всему этому нет конца и толпа ликует от радости, что наконец, мечта о Победе над врагом Отечества стала явью!
Постепенно народ начал расходиться. Вначале уехали на машинах представители Главнокомандующего Вооружёнными Силами Советского Союза, чтобы вручить Пакт о капитуляции фашистской Германии и Знамя Победы кому положено — главному адресату. А потом начал расходиться и простой народ.
Мы сдали самолёт сменному инженеру полка для организации осмотра, и пошли в штаб для сдачи документов о выполненном полете по маршруту Москва — Берлин — Москва. С радостью перебивая друг друга докладывали начальнику штаба как летели, что видели, а он, чувствуя наше волнение, с благодарностью в наш адрес пожал всем руки, бросил всю свою работу и вышел из своего кабинета. В тот момент мне показалось, что он торопился сообщить кому-то с нетерпением эту новость. Мы — члены экипажа, вышли из штаба и направились в своё общежитие, это бывшая международная гостиница при центральном аэропорте.
Пообедав в гостинице и немного отдохнув и через часа четыре, одевшись в парадную форму, вышли, через дорогу в метро «Аэропорт» и в центр. Добрались до Красной площади, что было не очень легко. Такое чувство, что вся Москва вышла на Красную площадь. На Красную площадь пошли только трое — я, бортмеханик Демин, борт радист Гордиенко. К сожалению, с нами не было командира Семенкова и штурмана Калинина.
Как дети мы держали друг друга за руки, чтобы не потерять друг друга, а когда толпа останавливалась мы смотрели на народ и показывали друг другу людей, кто как себя ведёт — одни от радости смеются, а другие все плачут — плачут о тех родственниках, которых потеряли на фронте, и о тех, кто не дожил до этого светлого Дня Победы — 9 мая 1945 года.
Начало темнеть, а прожектора с разных сторон начали освещать площадь движением направо и налево. Некоторые с весёлым настроением, немного выпившие подходят, обнимают нас и кричат «орлы-лётчики»...
Кремлёвские куранты бьют двадцать один час. По радио знаменитый голос диктора Левитана. Читает сообщение Совинформбюро о том, что Вооружённые Силы Советского Союза вместе с союзниками одержали победу над фашистской Германией, что сегодня был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. После этого И.В. Сталин выступает по радио с поздравительной речью к Советской Армии и советскому народу, одержавшему победу и в тылу. Речь Сталина была очень внимательно выслушана всеми, после окончания его выступления народ начинает кричать от радости.
Невозможно описать словами все то, что я видел в этот день на Красной площади, чтобы представить себе все это надо посмотреть кинохроники снятые в этот день на Красной площади и на улицах Москвы!..
Уже двадцать два часа, хотим понемногу двигаться в сторону площади Революции, но невозможно пробить толпу… Так шаг за шагом добрались пешком до Белорусского вокзала и стали отдыхать. В это время люди подходят к нам, обнимают нас и целуют — и стар и млад. Все в один голос кричат:
— Наши лётчики — гордые соколы нашей Родины!»

После войны Абдусамат Тайметов вернулся в Узбекистан, но уже в систему гражданской авиации. Сначала летал, затем работал начальником Ташкентского аэропорта. Надо сказать, что не менее известна была и его жена — Бибиниса Балтабаева. Она входила в пятёрку первых в истории узбечек-парашютисток.

ЗНАМЯ ПОБЕДЫ

АКТ О КАПИТУЛИЯЦИИ ГЕРМАНИИ


 

 

АБДУСАМАТ ТАЙМЕТОВНаше досье: АБДУСАМАТ ТАЙМЕТОВИЧ ТАЙМЕТОВ.
Первый лётчик — узбек по национальности.
Лётчик Военно-транспортной и Гражданской Авиации.
В 1935-1941 годах работал в ГВФ. С началом войны командовал учебной эскадрильей. Перегонял на фронт самолёты Ли-2 с Ташкентского авиазавода № 84.
Участник Великой Отечественной войны с 1944 года. Воевал в составе 10 гвардейской авиационной дивизии 19 авиаполка. Совершил 109 ночных боевых вылетов в тыл противника к партизанам.
9 мая 1945 года его экипаж доставил в Москву Красное Знамя Победы и Акт о безоговорочной капитуляции Германии.
После войны работал в ГВФ. Был командиром 161 авиаотряда, начальником Ташкентского аэропорта.
В 63 (!) года закончил юридический факультет ТашГУ, работал Главным юрисконсультом Узбекского Управления Гражданской Авиации СССР.

Абдусамат родился в семье бедного батрака — Таймета, в 1909 году в кишлаке Чернак Туркестанского района (ныне территория Казахстана). В раннем детстве потеряв родителей, был приютен семьёй Баймета, в 1919 году поступил в советскую школу, продолжая учёбу в старой школе (мактаб) у муллы Артыкбай-суфи. В утреннюю смену он посещал школу, а вечером, после обеда шёл учится в старый мактаб. Учителем в советской школе был Карим — из районного центра, то есть из города Туркестана, со старым образованием, но по всей вероятности он был участником революции в Туркестане.
Абдусамат с братом лучше понимали новый советский строй, чем другие дети кишлака. Они всегда выполняли обязанности технических секретарей, сначала батраккома, затем сельсовета, и партийной ячейки. В 1922 году Абдусамат вступает в комсомол, с начала организации комсомольской ячейки активно работает среди молодёжи, проводит идеи советской власти, воспитания и обучения в новой советской школе. Особенно среди девушек, привлекая их в школу для ликвидации безграмотности.
Всеми воспитательными работами руководили приезжие большевики из города. Так в то время называли любого представителя, приезжавшего из города по какому-нибудь вопросу.
В 1927-28 годы во время организации колхозов Абдусамат становится секретарём сельсовета (кишлачного совета), так как руководители все были неграмотные, а грамотные односельчане не хотели помогать. Окончив начальную школу Абдусамат, считался относительно грамотным — читал письма из города, писал разные решения Кишлачного Совета, парт ячейки и другое.
В кишлаке в 1928 году появились два первых трактора «Фордзон», а в 1929 году Абдусамата посылают учиться на трёхмесячные агрохимические курсы в Ташкент. Вернувшись в свой родной Чернак, он проводил мероприятия по борьбе против вредителей хлопчатника, в результате колхоз им. Фрунзе занял первое место. За это в районном центре — Туркестан колхоз получил награду, в качестве сельхозинвентаря: железные сохи, сеялки и бороны.
В 1930 году он приехал в Ташкент и поступил в Среднеазиатский индустриально-хлопко-маслобойно-механический техникум. В 1932 году в ЦК комсомола вызвали 100 комсомольцев и мобилизовали в Таджикистан на борьбу с бандитизмом. В этом числе оказался и Абдусамат, это было в мае, обратно их отпустили 1 сентября, так как началась учёба.
В 1932 году «нелегально» (втайне от всех) поступил учиться в планерную школу при ОСОАВИАХИМе республики. Днём учился в техникуме, а вечером проходил теоретическую учёбу планеристов.
Летом 1933 года вместо того, чтобы поехать на завод на практику, он поехал летать на планере, за что директор техникума грозился отдать его под суд, но впоследствии объявил ему строгий выговор.
В марте 1941 года в посёлке Сыр-Дарья организована учебная эскадрилья по подготовке лётчиков, куда Абдусамата направили меня командиром
Задача учебной эскадрильи была подготовить высококвалифицированных лётчиков для фронта. За 1941-42 годы Абдусамат подготовил 71 лётчика — целый авиационный полк, и попросил руководство отправить его на фронт. В 1943 году его обучили летать на новом двух моторном самолёте Ли-2i.
В феврале 1944 года его просьбу о направлении на фронт удовлетворяют и направляют в действующую армию. Он оказывается в 10 гвардейской авиационной дивизии, базирующейся недалеко от Москвы. Его определяют во второй ночной полк, задача которого была летать к партизанам и помочь им всем необходимым для борьбы в тылу врага, обеспечивая их боеприпасами, медикаментом, питанием, обмундированием, пополнением личного состава с радиостанциями (в основном девушки радистки), вывоз раненных в тыл и другое.
После прибытия в полк на второй день, его назначают летать в качестве провозного на двухмоторном самолёте американского производства Си-47
В течение 1944 года Абдусамат выполнил 109 боевых вылетов, все в ночное время и за линию фронта. Полёты в основном были на территории Польши, Украины и Белоруссии. Часто приходилось выполнять полёты в глубокие тылы врага, чтобы спустить на парашютах советских разведчиков. Во время таких заданий полет длился от десяти и до 18 часов, когда еле хватало бензина, чтобы долететь до базы.
Два экипажа — Абдусамата и Барилова Дмитрия Ивановича перебазировали из Москвы в г. Ровно — ближе к линии фронта. Ими командовал специально назначенный Главным командованием начальник штаба польского партизанского движения — полковник Притицкий. После войны Притицкий неоднократно избирался председателем Президиума Верховного Совета Белорусской ССР. Были незабываемые эпизоды фронтовой жизни, при выполнении боевых заданий…
Вот запись рассказа Абдусамата:
«Однажды летом было задание выбросить 14 польских партизан и двух девушек — радисток в лес под Варшавой. Набрали три тысячи метров. Стали переваливать за линию фронта. И к нам прилип фашистский прожектор. Сразу включились зенитки. Вспышки разрывов справа, слева, впереди, выше. Огненное кольцо. Маневрирую, но прожектор прилип прочно. Осколки бьют по машине. Физически этого не чувствуешь никак, но знаешь, что при таком плотном зенитном огне осколков не избежать. Лишь бы не прямое попадание. Только я подумал об этом — как снаряд пробил правую плоскость. Я увидел рваную дыру в крыле — и выше вспыхнул разрыв. Снаряд не задел ни бензобака, ни тросов управления. Нырнули вниз и кое-как ушли от прожектора. Машина вела себя нормально. Я вошёл к партизанам в пассажирскую кабину. Они были бледны, но сидели на своих местах. Раненых не было. Я сказал, что все в порядке, они поняли, девушки заулыбались. Позже, после посадки в Ровно мы увидели дыру в крыле диаметром около полуметра и насчитали в фюзеляже 27 пробоин. Простреленную плоскость залатали в Москве. Надо сказать, что полет был на двухмоторном самолёте американского производства Си-47, десантного варианта.
Другой эпизод. Как-то летим под Минск к партизанам, на борту 3,5 тонны груза — патроны, взрывчатка, медикаменты, газеты. Истребитель настиг нас за линией фронта. Светила луна, и наша тяжёлая машина была очень уязвима. Со второго захода немцу удалось повредить правый двигатель. Мы его сразу выключили, чтобы предотвратить пожар. Пошли на одном моторе. Напряжение было ужасное, но груз выбросили над сигнальными кострами с высокой точностью. Груз выбрасывали все, кроме меня. Управились за три минуты. Возвращаться на одном моторе, на облегчённой машине было нетрудно. Задание было выполнено...
Была у нас ещё одна встреча с немецким ночным истребителем — но без тяжёлых последствий. В памяти осталась струя трассирующих снарядов, мелькнувшая рядом с плоскостью крыла. Мы маневрировали, и это усложняло фашисту задачу. Стиснув зубы, я бросал машину вправо и влево, вверх и вниз. И врагу было трудно взять нас на мушку…».


 

 

СЕМЕНКОВ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧНаше досье: СЕМЕНКОВ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ.
Родился 29 марта 1915 года в селе Тесалы, ныне посёлок Гурки Меховского района Витебской области Республики Беларусь. Русский. В 1929 году окончил школу-семилетку, переехал в Ленинград. Там окончил рабфак, трудился на фабрике музыкальных инструментов «Красный Октябрь».
В 1936 году окончил Тамбовскую авиационную школу Гражданского Воздушного Флота СССР. Оставлен в школе летчиком-инструктором. С 1938 года командир корабля в Московском управлении ГВФ СССР, летал на санитарных и пассажирских самолетах. Принимал участие в советско-финской войне 1939-1940 годов в составе отряда санитарно-транспортной авиации, за мужество награжден орденом Красного Знамени..

Семенков Алексей Иванович — в годы Великой Отечественной войны командир 2-го Севастопольского транспортного авиационного полка 10-й гвардейской транспортной авиационной дивизии Гражданского Воздушного Флота СССР, генерал-лейтенант авиации в отставке.
С началом Великой Отечественной войны 25 июня 1941 года призван в РККА в звании лейтенанта авиации, зачислен в состав Московской группы особого назначения ГВФ. В условиях господства в воздухе вражеской авиации летом 1941 года летал на спешно вооруженных и переоборудованных в кустарных условиях из пассажирских самолетов транспортниках на линию фронта и к окруженным частям.
В сентябре 1941 года на базе Московской авиагруппы ГВФ был спешно сформирован отдельный авиаотряд, направленный на Волховский фронт. Перед отрядом была поставлена задача — обеспечить связь только что окруженного Ленинграда с «Большой землей». Алексей Семенков был назначен заместителем командира эскадрильи в этом отряде. С сентября по ноябрь 1941 года совершил 120 рейсов в Ленинград. Во всех вылетах был ведущим групп от 6 до 12 самолетов.
Эти рейсы были самыми трудными в военной биографии Семенкова. Перегруженные сверх всяких норм тяжелые транспортники летели над Ладожским озером в любую погоду. В условиях рано начавшихся осенних штормов на Ладоге и позднего установления льда только на летчиках держалась связь блокадного города со страной. В Ленинград завозилось продовольствие и боеприпасы для войск Ленинградского фронта, обратно вывозили оборудование эвакуированных предприятий, наиболее квалифицированных работников ленинградских заводов и самый ценный груз — ленинградских детей. Летали зачастую с чисто символическим воздушным прикрытием (пара И-16 на 12 транспортников), а в большинстве рейсов и вообще без него. Шли как правило, над самыми волнами озера, почти касаясь винтами волн. Посадка и взлёт в Ленинграде производились под непрерывным артобстрелом, а в воздухе за пилотами охотились вражеские истребители.
Во всех рейсах Алексей Семенков всегда приводил свою группу к цели. Иногда удавалось совершать по 4 рейса в сутки ценой сверхчеловеческого напряжения сил экипажей. В одном из боевых вылетов группа Семенкова подверглась атакам нескольких истребителей врага. Приказав экипажам теснее прижаться друг к другу, умелым маневрированием и сосредоточенным огнем бортовых пулеметов отразил все атаки. В одной из атак был сбит вражеский истребитель. В другом вылете вражеским истребителям удалось повредить самолет Семенкова, почти весь экипаж получил ранения, сам он был ранен в голову. Вёл самолет с помощью бортрадиста, несколько раз терял сознание в воздухе. Однако сумел довести машину до своего аэродрома и совершить посадку. Всего лейтенант Семенков доставил в блокадный Ленинград 81 тонну груза и вывез оттуда 650 человек.
К 16 января 1942 года заместитель по лётной части командира 3-й эскадрильи Московской авиационной группы специального назначения ВВС Западного фронта старший лейтенант Семенков совершил 223 боевых вылета. Вскоре в Вяземской десантной операции он совершил 12 боевых вылетов на выброску воздушного десанта.
В дальнейшем воевал командиром эскадрильи, командовал 119-м, а с августа 1943 года — 2-м транспортными авиационными полками (в мае 1944 года полку присвоено почетное наименование «Севастопольский»). Принимал участие в снабжении действовавшей в тылу врага конной группы генерала П.А.Белова, в боевых действиях под Демянском в феврале-апреле 1942 года, в битве на Курской дуге, форсировании Днепра, освобождении Крыма. За годы войны совершил свыше 500 боевых вылетов на выброску десантов, на передовые аэродромы, в том числе 150 — за линию фронта с посадкой на партизанских аэродромах. На счету Алексея Семенкова — огромное количество перевезенных воинских грузов, тысячи вывезенных раненных и эвакуированных. Последним военным рейсом в ночь на 9 мая 1945 года доставил из Берлина в Москву советский экземпляр Акта о безоговорочной капитуляции Германии.
После войны вернулся в Гражданский Воздушный Флот СССР, был командиром отдельной авиационной группы Международных воздушных сообщений ГВФ, командиром 19-го отдельного авиационного полка особого назначения ГВФ. С 1953 года — начальник Управления в ГВФ СССР, затем — начальник Госавианадзора в ГВФ. В 1970-1975 годах — первый заместитель Министра Гражданской авиации СССР. В 1957 году первым в СССР совершил трансатлантический перелет Москва — Нью-Йорк на самолете Ту-104. Воинское звание — генерал-лейтенант авиации.
С 1975 года — в отставке. Жил в городе-герое Москве, работал председателем секции по допризывной подготовке молодежи в одном из московских военкоматов.
За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов Указом Президента Российской Федерации № 83 от 26 января 1998 года генерал-лейтенанту авиации в отставке Семенкову Алексею Ивановичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением знака особого отличия — медали «Золотая Звезда».
Скончался 16 ноября 2000 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.
Награжден 2 орденами Ленина (в т.ч. 10.02.1942), орденом Октябрьской Революции, 2 орденами Красного Знамени (в т.ч. 1940), орденом Александра Невского, 2 орденами Отечественной войны 1-й степени, 3 орденами Красной Звезды (1940, 6.12.1941, 23.05.1942), медалями. Заслуженный пилот СССР (1966)

самолёт Ли-2


 

SENATOR — СЕНАТОР
Пусть знают и помнят потомки!


 
® Журнал «СЕНАТОР». Cвидетельство №014633 Комитета РФ по печати (1996).
Учредители: ЗАО Издательство «ИНТЕР-ПРЕССА» (Москва); Администрация Тюменской области.
Тираж — 20 000 экз., объем — 200 полос. Полиграфия: EU (Finland).
Телефон редакции: +7 (495) 764 49-43. E-mail: [email protected].

 

 
© 1996-2024 — В с е   п р а в а   з а щ и щ е н ы   и   о х р а н я ю т с я   з а к о н о м   РФ.
Мнение авторов необязательно совпадает с мнением редакции. Перепечатка материалов и их
использование в любой форме обязательно с разрешения редакции со ссылкой на журнал
«СЕНАТОР»
ИД «ИНТЕРПРЕССА»
. Редакция не отвечает на письма и не вступает в переписку.